Дело №306
Шрифт:
– Вот здесь стояла угнанная машина, - доложил сержант, показывая на небольшую площадку под березами.
– Сколько человек выкатывали отсюда автомобиль?
– спросил Градов.
– Мы втроем, товарищ майор. Обе передние шины были проколоты. Запасное колесо отсутствовало.
– А в каком состоянии вы нашли всю машину - и кузов, и кабину?
– спросил Мозарин.
– Все в целости. Я присутствовал, когда писали протокол. Ключ унесен, дверцы на запоре.
– Вы, конечно, решили, что шофер отправился в гараж за запасным колесом?
– Точно. А когда сменился, гляжу - машина еще тут. Тогда я сообразил, что ее угнали, и позвонил в угрозыск.
– Кому принадлежит
– спросил Градов.
– Сию минуту, - ответил Мозарин. Достав из кармана блокнот, он раскрыл его и прочел: - «Владелец машины - доктор Павел Ильич Иркутов, Ермолаевский переулок, дом…»
– Адрес пока не нужен, - перебил майор.
– Доктор заявлял об угоне машины?
– Заявил только через два дня, и вчера, в двадцать один час, явилась за ней его дочь.
– Странно! Как же это он двое суток не замечал, что у него угнали автомобиль?
Градов стал шаг за шагом осматривать площадку, где стояла машина Иркутова. Он достал лупу и, время от времени нагибаясь, исследовал через нее отдельные участки земли. Вернувшись к сидящему на пне Мозарину, он спросил с той учтивостью, за которой всегда скрывал раздражение:
– Вас не затруднит, дорогой лейтенант, начать осмотр площадки с другой стороны?
– Есть, товарищ майор!
– проговорил Мозарин, вскакивая.
– Но разрешите напомнить: ведь тут до нас, наверное, перебывал десяток людей.
– Разрешите напомнить кое-что и вам, - еще учтивее сказал Градов, - Каждый оперативный работник прежде всего исследователь, а потом уже следователь. Видите, даже в рифму получается. Да, исследователь подобен бактериологу, астроному, ботанику. Чем внимательнее, настойчивее люди ищут, тем больших открытий добиваются, находя новые факты и обстоятельства, анализируя их, строя гипотезы. Если мы хотим хорошо работать, то обязаны следовать их примеру. Обязаны пользоваться оптикой, лабораторией, научными методами расследования. Иначе…
Майор поднял с земли раздавленный кусок оловянного тюбика из-под синей масляной краски. Через лупу он ясно разобрал на этикетке: «Берлинская лазурь». Он пощупал пальцем этикетку - она была влажная. Тронул пальцем краску - она оставила на нем яркий след.
Градов вынул из кармана кожаную коробку и положил в нее обломок тюбика, предварительно завернув его в бумажку. Продолжая поиски, он нашел окурок папиросы «Люкс» и также положил его в коробку. Лейтенант поднял другой окурок - с маркой «Дукат» на мундштуке, - осмотрел его и размахнулся, чтобы бросить. Остановив Мозарина, майор взял этот окурок, вынул из коробки другой и, держа оба на ладони, навел на них лупу.
– Смотрите, - обратился он к лейтенанту.
– Первый окурок промок, потом высох, папиросная бумага на нем покоробилась. Он приплюснут, на нем пятна синей краски. Таким образом, мой «Люкс» - вещественное доказательство. Теперь поглядите на другой окурок: он не промочен, не раздавлен, не замаран краской! Он совершенно чист. Значит, для нас он просто мусор?
– Так я же и хотел… - начал было Мозарин.
– Не торопитесь, - прервал его майор.
– Любая крупинка песка, взятая на месте преступления, может служить таким вещественным доказательством, о силе которого не подозревает преступник. Разве вы не знаете простейшей истины: характер прикуса на окурке, отпечаток зуба - могут стать неопровержимой уликой! Поэтому и второй окурок необходимо взять с собой. Может быть, как раз он и укажет на того, кто угнал машину и искалечил двух людей. Вы скажете, что подозревается молодая женщина. Но и женщины курят. Возможно, что в Сокольниках ее ждал сообщник, но после происшествия на улице
– Хорошо, товарищ майор!
– воскликнул Мозарин.
– Но ведь могло быть и так: месяц назад какой-то человек швырнул сюда кусок тюбика. В тот же день второй бросил здесь окурок «Люкса», третий, спустя две недели, перелез через колючую проволоку, раздавил ногой тюбик, наступил на окурок «Люкса» и замарал его краской. Четвертый вчера курил здесь папиросу «Дукат». Да мало ли случайных совпадений могло произойти?
– Нет, лейтенант, - твердо возразил Градов, - здесь все вещи ясно рассказывают о себе. Если кусок тюбика пролежит тут месяц, то от дождей этикетка размокнет так, что на ней мы ничего не разобрали бы. А разве окурок «Люкса» сохранился бы в таком виде, валяясь здесь даже пять дней? Ведь были грозы, вихри, проливные дожди! Да и зачем людям забираться сюда, преодолевая препятствия и колючую проволоку? Чтобы выкурить дорогую папиросу «Люкс»? Что здесь: парк, роща, уютный уголок для свиданий? Нет, эта площадка открыта со всех сторон. Кого же потянет из прекрасного парка на унылые, обгорелые кирпичи? И заметьте - с дороги, с мостовой никак не забросить легкий окурок на то место, где мы его нашли. Вообще, лейтенант, при розыске можно и нужно строить различные предположения, версии. Но все они должны быть основаны на строгих фактах и доказательствах. Нельзя фантазировать, исходя из надуманных предположений.
Градов и Мозарин еще несколько раз осмотрели площадку, но больше ничего не нашли. Майор не спеша оглядел место, где стоял угнанный автомобиль, и на этом закончил осмотр.
На высокую густолиственную березу села малиновка. Охорашиваясь, она расправила рыжие перышки на выпуклой грудке, потом нежно пощебетала. Майор с просветлевшим лицом смотрел на нее. Мозарин с неменьшим любопытством наблюдал за неожиданно расчувствовавшимся майором. А на обоих офицеров лукаво посматривал сержант, в котором малиновка будила детские деревенские воспоминания о вечерней росе, о тихих закатах солнца.
– Хорошо она распевает по веснам да в июне, - вздохнув, сказал он.
– У вас зовут ее малиновкой, а у нас - зорянкой. По вечерним зорькам она поет…
Градов присел на мохнатый, горбатый пень и прикрыл глаза ладонью. Он пытался воссоздать в уме целостную картину событий, которые разыгрались здесь, на пепелище, обнесенном колючей проволокой.
…Позавчера, около двадцати одного часа, неизвестная молодая женщина, убедившись в безопасности, проникла в автомобиль доктора Иркутова, стоявший возле дома, где он проживает. Она погнала машину вовсю, где-то колесила и через час оказалась в переулке, выходящем на улицу Горького. В переулке она остановилась. А затем на огромной скорости «рванула» к улице Горького, на углу сшибла женщину и милиционера и скрылась. Несмотря на то, что уже стемнело, она фары не включила и не сигналила. Почему? Что заставило ее так поспешно умчаться? Испугалась? Заметила владельца похищенной машины или его родных?…
После двойного преступления - угона «Победы» и наезда - женщина под проливным дождем устремилась в другой конец города, к Сокольническому парку. Зачем? Вероятно, преступница уже знала это место, это пожарище. Или в Сокольниках ее ждали сообщники? Так или иначе, она или они действовали обдуманно: достали плоскогубцы, разрезали колючую проволоку, повели автомобиль на площадку, за деревья, прокололи две шины. Этим ловким маневром - проколом покрышек - преступники хотели ввести в заблуждение тех, кто обнаружит машину, и тем самым выиграть время.