Дело антикваров

Карышев Валерий Михайлович

– Хорошо, я все понял. Вам, наверное, дают указания – ни в коем случае не сближаться с адвокатами и не рассказывать им служебные тайны? – улыбнулся я.

– Да, что-то вроде этого…

– А мне иногда кажется, что я с тобой мог бы вести одно дело. Скажу тебе честно, ко мне сейчас приходят клиенты, и я, когда они рассказывают о своем случае, первым делом спрашиваю их, не Следственный ли комитет МВД ведет их дело.

– А зачем ты спрашиваешь?

– Вдруг эти клиенты проходят по твоему ведомству и ты их ведешь?

– Ну, адвокат, –

улыбнулась Ирина, – я могу тебя разочаровать. Все клиенты, которые приходят к тебе, – не мои, потому что мне сейчас, кроме моего дела, ничего больше не поручают. А почему ты так хочешь, чтобы мы с тобой вели общее дело?

– Не знаю… Чаще бы виделись…

Ирина засмеялась:

– Значит, мы с тобой будем вести одно дело, я как следователь, а ты как защитник, будем общаться по работе и, кроме этого, еще и встречаться по выходным и обсуждать назревшие проблемы? Так, что ли?

– Почему бы и нет? – улыбнулся я.

– Ты этого хочешь?

– Конечно.

– В мое деле есть адвокат, и, по-моему, они не собираются его менять. И к тому же это дело для тебя не перспективное. Для тебя вариантов там нет. Человек получит срок и пойдет в колонию на отсидку.

– Ну что же, каждый сам выбирает свою судьбу…

Глава 12

В тюрьме

Светлана Васильевна проснулась ночью от сильного сердцебиения. Поднявшись с койки, она провела рукой по левой стороне груди.

В камере было душно. Двенадцать заключенных спали. Кто-то вскрикивал во сне, кто-то сопел и храпел… Воздух был спертый и тяжелый. Вот уже полгода Светлана Васильевна находится в следственном изоляторе, и дело не подвигается вперед.

Светлана Васильевна понимала, что Марычев ничего не делает, а старается просто тянуть время, рассчитывая на суд. А до суда еще долго… Брат Юрий сидит в Матросской Тишине, и у него такие же дела. Вот так – получается, подумала она, что был светлый период, когда имела галерею, антиквариат, машину, квартиру, деньги… А сейчас – ничего нет. Квартира на Остоженке пропала, поскольку Светлана Васильевна пропустила несколько судов; картины конфискованы, «Мерседес» у Кремнева – одним словом, все плохо.

Светлана Васильевна лежала без сна до утра. После завтрака ее вывели на прогулку, а потом сообщили, что к ней пришел адвокат. Вскоре она уже сидела в следственном кабинете. Марычев появился в плохом настроении и достаточно холодно поздоровался.

– У вас в корпусе автомат поставили, – сказал он, – я могу взять вам кофе. Хотите?

– Да, – кивнула Светлана Васильевна.

Марычев принес пластиковый стаканчик с напитком. От выпитого кофе у Светланы Васильевны закружилась голова.

– Как идут мои дела? – спросила она.

– Не волнуйтесь, Светлана Васильевна, все идет нормально, по плану.

– Какой же он?

– Я вам уже несколько раз говорил: основной план – разбить ваше дело на судебном заседании.

– А почему вы считаете, что ваш план удачный?

– Я

еще раз повторю, что нет смысла сейчас выкладывать наши козыри.

– А какие у нас козыри?

– Я не хотел бы говорить на эту тему, – ушел от ответа Марычев.

– Но вы же не собираете никаких доказательств! Надо собирать доказательства и развалить дело! Зачем нам ждать суда? Когда он может состояться? Следствие может идти в течение года. Прошло полгода, и еще полгода мне ждать? Насколько мне известно, они ничего не делают. Меня даже на допросы не вызывают.

– Они и не могут вас вызывать. Вы же отказались от дачи показаний, они вас и не беспокоят.

– Так, может, они ничего и не делают?

– Нет, Светлана Васильевна, я вас уверяю, следователь не может ничего не делать. Они собирают информацию.

– Значит, они собирают информацию против нас, а мне нужно, чтобы они собирали информацию и в отношении меня. Ведь в Уголовно-процессуальном кодексе написано, что следователь должен быть объективным и учитывать факты, собранные как против обвиняемого, так и за него.

– Светлана Васильевна, это же теория! – улыбнулся Марычев. – А на практике все делается против вас.

– Я все же хочу понять – вы собираетесь защищать меня или ваша основная работа состоит в том, что вы будете приходить ко мне пару раз в месяц, угощать меня этим отвратительным кофе и говорить, что все идет по плану? Уходите!

– Светлана Васильевна, почему вы разговариваете со мной таким тоном? – спросил Марычев. – В конце концов, я давно работаю с вами бесплатно. Вы какой-то период платили мне за работу, я считаю, что я ее выполнил. После этого вы мне не платите, и я еще должен к вам ходить и выслушивать ваши нотации? Нет уж, Светлана Васильевна, давайте расставим все точки над i. Я такого тона не потерплю. Да, я все же хочу узнать, когда вы оплатите мою работу?

– Да что же вы сделали? – удивленно спросила Светлана Васильевна.

– Я к вам хожу. Я трачу на визит к вам в среднем три-четыре часа своего рабочего времени.

– Да что вы говорите! – всплеснула руками Светлана Васильевна. – Вы у меня от силы полчаса бываете!

– А дорога? А пока я в очереди стою? Это что, увеселительная прогулка?

– Ладно, господин адвокат, – оборвала его Светлана Васильевна, – я все поняла. Давайте на этом закончим нашу встречу. – Она встала.

– Ладно, Светлана Васильевна, что вы так расстроились? Все будет хорошо!

– Я ничего хорошего в ближайшей перспективе не вижу, – холодно произнесла Светлана Васильевна. – Если бы вы мне сказали это через два дня после моего ареста, может быть, я бы вам поверила. Но прошло уже полгода, и ничего не меняется. Я сижу в той же камере, вы приходите с теми же песнями. Но потом вы уходите на волю, а я остаюсь тут. Я не вижу перспектив в нашем дальнейшем сотрудничестве.

– Вы хотите сказать, что разрываете со мной отношения?

– Да, именно это я и хочу сказать.