Дело Белки

Даган Александр

– А то ж! Мы с Перункой по молодости и не так друг друга мутузили!

Похоже, старуха, как и сам Перун, все-таки не забыли связывавшие их когда-то отношения. Но глядя, как Яга морщится от боли, растирая затекшие руки, я тем более не мог понять, как бог мог настолько жестоко обойтись со своей бывшей любовью.

– Гад он – ваш Перун! Чтоб его драконы на фиг порвали!

– Драконихи! – поправил меня Кот Ученый.

– Драконихи? – удивился я.

– Конечно! А то с чего же, ты думаешь, они так взбеленились?!

– Не

знаю! Может, поняли наконец, какой сволочи служат.

– Это им и раньше было известно! – усмехнулся кот. – А тут любовь! Если я не ошибаюсь, одна из них и есть пассия Горыныча.

– Все три! – подтвердила и дополнила предположение Васильева бабка.

– О как! – восхитился Барс Мурзоевич. – Выходит, у нашего Змея, кроме запасных голов, и еще кое-чего лишнее имеется.

– Цыть! Охальник! – притворно возмутилась кошачьей шутке Арина Родионовна. – А каким симпатичным котенком был.

Меня это сцена позабавила, но еще больше я обрадовался тому, что Цин-луны осмысленно оказались на нашей стороне.

– Ну все! Теперь Перуну точно кранты! – улыбнулся я, представив, что с зарвавшимся божеством могут сделать три драконихи за синяки и царапины своего общего суженого.

– Не думаю! – возразил Васильев. – В лучшем случае его удастся развоплотить. А вот тебя оттуда точно увозить надо было.

– Почему?

– А ты подумай! – ухмыльнулся кот. – Кто у Горыныча и его женушек яйцо спер? Тоже мне – eggnapper! [8]

8

Игра слов, kidnapper – похититель, дословно – похититель детей, eggnapper – похититель яиц (англ.).

– Упс!

– Ну нет! – протянула Яга. – «Упсом» ты бы никак не отделался.

– Точно, – согласился кот. – А так, глядишь, и удастся сохранить тебя для Общества.

– Не только меня! – скорчив серьезную мину, заявил я. В общем-то, важничать было совсем не обязательно. Но мог же я хоть чуть-чуть поупиваться тем, что, совершив столько глупостей, в конце концов сделал нечто по-настоящему выдающееся?!

– Смотрите внимательно! – предупредил я и жестом фокусника, вытаскивающего из шляпы живого кролика, извлек из-под футболки слегка помятую Белочку.

Старуха всплеснула руками и выхватила из моих рук полузадохнувшуюся живность.

– Чего там? – поинтересовался Васильев, которому по долгу пилота было положено смотреть исключительно вперед.

– Ничего! – зыркнув на меня сердитыми глазами, сказала бабка. – Защитничек ваш бельчонка придушил.

– Насмерть! – воодушевился Барс Мурзоевич. – Очень кстати. Я как раз думал, чем бы червячка заморить.

– Я тебе заморю, проглот, – огрызнулась Яга, прикладывая ухо к тщедушному тельцу. – Дышит еще, вроде, бедняга. Ну и чем ты собирался

нас удивить? – эти слова относились уже ко мне.

– Как чем?! – опешил я. – Это же Белка. Она на камни шла.

– Не она – он! – объявила Арина Родионовна и в качестве доказательства раздвинула мех между задними лапками зверька.

Я снова почувствовал себя полным идиотом. Зато Барс Мурзоевич развеселился так, что чуть не свалился с самолета.

– Ой, Левчик, ну ты просто прелесть! Драконих принимает за драконов. Самца белки за самочку! С людьми у тебя тоже так, или только с животными?

– С людьми у меня все в порядке! – обозлился я. – Дайте мне только снова среди них оказаться.

– Окажешься, Левочка. Окажешься, – хихикал кот. Еще часик полета, и Переход. А там будут тебе и человеческие самочки, и самцы, конечно… Если опять ошибешься.

Я насупился и с неприязнью посмотрел на зверька, ставшего причиной моего позора. Старуха смогла привести его в чувство, однако дальше с ним стало происходить нечто странное. Еще толком не оклемавшись, самец сразу же начал перебираться с бабки поближе к изумрудам. А добравшись до них, предпринял безуспешную попытку прорыться внутрь.

– Это нормально? – мрачно поинтересовался я. – Или я ему еще и голову повредил?

– Повредил, касатик! – заволновалась Баба-яга. – Еще как повредил! Да только не ты. Барсушка, опускай ковер.

– Ты чего, Родионовна? – опешил кот. – Забыла, где мы находимся? Вот уберемся с этой стороны, пожалуйста. А здесь ни-ни!

– Ну хоть зависни, что ли!

– Где?

– Да где хочешь!

Заинтригованный Барс Мурзоевич прошелся когтями по бахроме. Ковер медленно сбавил ход и плавно заколыхался над лесом.

– Ну что тут у вас? – спросил кот, перебравшись к нам от своего шнуркового пульта управления.

– Смотри! – приказала Арина Родионовна, ткнув пальцем в повредившегося умом самца. – Чуешь, что происходит?

– Куда там! Камни все забивают. А вот он, похоже, и впрямь чует!

– Слушайте, – возмутился я. – Может, вы уже объясните, что вас так подорвало.

– Сам увидишь, – не стал вдаваться в подробности Васильев-младший. – Найти бы только, чем сетку вскрыть. – И осторожно попробовал золотую нить когтем.

Авоська отозвалась приятным мелодичным звоном, но на металле не осталось ни царапины, что было удивительно: я всегда считал золото мягким.

– Может, до Дому дотянем? – с сомнением в голосе предложил страж дуба. – Там мы эту подарочную упаковку в два счета распотрошим.

– Ага! И внутри одни потроха останутся, – отвергла идею Васильева бабка. – Уже и сейчас-то может быть поздно… Эй, Лева, касатик, ты чего это удумал?

Я как должное воспринял окрик Арины Родионовны. Если бы такой неудачник, как я, начал рядом со мной стаскивать с шеи автомат, я бы наверняка тоже стал нервничать. Но в этот раз все должно было пройти мирно.