Шрифт:
Я понял, что человек на самом деле не един, но двоичен.
Роберт Стивенсон
Глава 1
Дождь. Уже который день льет как из ведра. Даже не погулять! Иногда мне кажется, что все же зря я ушла из полиции, но потом вспоминаю о том, с чем пришлось столкнуться, и понимаю, что все правильно. Только вот в такие дождливые дни совершенно некуда себя деть. Хотя бы Макс знает, чем заняться.
Помню мое самое первое дело, мне было 22. Я тогда только попала в убойный отдел после успешного выпуска из академии. Я была так вдохновлена фильмами и сериалами про убийц и их поимку. Мои любимый фильм был «Молчание ягнят». Особенно я тряслась из-за всяких психопатов и маньяков, мне казалось, что я была создана ради того, чтобы их понимать и ловить. Вот уж точно была совсем юна. Так вот, возвращаясь к первому делу. Сразу после поступления на службу меня отправили расследовать первое дело с Джеймсом, моим бывшим напарником. Он был лет на 5 старше меня, гораздо опытнее, приземленнее. Но это я понимаю сейчас, тогда я думала, что он пытается помешать мне добиться звания повыше. Он так презрительно смотрел на меня, когда мы отправлялись на первое задание – я была безумно рада, не переставала улыбаться и постоянно спрашивала у него про всё. Мой энтузиазм ему казался глупостью, даже не наивностью. В целом, сейчас я согласна с ним.
Итак, наше первое дело – труп молодой девушки, который нашли в узком, безлюдном переулке. В машине я успела узнать совсем немного: она была молода, буквально моя ровесница. Ни каких-то документов, ни телефона при ней не было. Было похоже на обычное убийство при ограблении. Мне не терпелось уже приступить к расследованию. Приехав на место и увидев труп в первый раз, я поняли лишь одно – все мои мечты и фантазии остались где-то в академии. Реальность была гораздо суровее. Первое, что я почувствовала, был просто ужаснейший запах – запах разлагающейся плоти. Я, конечно, знала о том, что трупы не ванилью пахнут, но именно тот труп я никогда не забуду. И само тело. Пока мы шли к телу, я смогла как-то подавить рвотный рефлекс. Джеймс даже одобрительно ухмыльнулся. Я постаралась сконцентрироваться на деле. Вокруг крутились криминалисты и фотографы, пытавшиеся запечатлеть абсолютно все детали, а патологоанатом уже ждал нас у тела. Приоткрыв белое покрывало, прикрывающее труп, патологоанатом начал рассказывать, что узнал. Но я уже его не слышала – я отвернулась, чтобы проблеваться. Запах был ужасен, но еще хуже было увидеть тело это несчастной девушки. Оно было абсолютно обнаженным, полностью в крови. «26 ножевых ранений» – сказал патологоанатом, попытавшись скрыть неловкость от этой сцены. Джеймс мельком глянул на меня с понимаем, протянул платок. Он ожидал от меня такой реакции и не был удивлен. Затем мы продолжили. На жертву напали еще ночью – изнасиловали, ограбили и убили. Причем, убили с особой жестокостью, не каждый смог нанести целых 26 ударов ножом. Все ее тело было больше похоже на сплошное кровавое месиво. Я не могла даже подумать о том, что можно такое сотворить с человеком. Точнее, я понимала это, но понимать и видеть – не одно и то же. А самое ужасное оказалось, что это не было ограбление. Позже мы выяснили, что случилось. Жертвой оказалась студентка юридического университета, ее звали Анджела. И убил ее собственный отчим. Оказалось, что она с детства подвергалась насилию с его стороны, но ей приходилось молчать, ведь этот урод обеспечивал их с мамой. Отца не стало еще в раннем возрасте. Она приходила к матери и рассказывала ей об этом, но та посчитала дочь обманщицей. Мать была настолько зациклена лишь на себе, что решила, будто дочь ревнует. Отвратительная женщина. Когда мы рассказали ей о том, что случилось с ее дочерью, она даже не заплакала. Наоборот, просто разозлилась. Сказала что-то вроде: «Так и знала, что эта шваль соблазнила его. Ну, поделом им обоим». Я была настолько в шоке от услышанного, что не сдержалась и влепила ей пощечину, после чего получила первое отстранение от работы. До сих пор не жалею об этом. Будь моя воля – ее бы посадили следом за своим муженьком. Но закон не предусматривает лишение свободы для эгоцентричных, нарциссических идиотов. Не убил – сиди дома. Так вот, после того как Анджела поступила в университет, кошмар для нее практически закончился, она переехала в общежитие и не виделась со своей «семьей». Но однажды отчим выследил ее и начал угрожать. Когда она отказалась от продолжения их связи, он набросился на нее и заколол до смерти. После попытался выставить это как ограбление, но его выдало 26 ножевых ранений – обычный воришка, да даже маньяк, не стал бы наносить столько ударов. Джеймс сразу понял, что искать надо среди близких. Такое было мое первое дело.
К чему я вообще здесь об этом? Вот что бывает, когда долго сидишь дома практически в одиночестве и единственное, что делаешь, готовишься к свадьбе. Даже Макс работает. Кстати, надо
Глава 2
Буду продолжать писать, пока не надоест. Вдруг, тоже стану знаменитой? Полдня я провела с Максом, помогала ему с книгой. Эх, жаль никто не знает, что главным консультантом и вдохновителем знаменитого Макса Синклера является его невеста. Мы познакомились с ним, когда он еще работал в местной газете журналистом и лишь мечтал о том, что будет писать бестселлеры и прославится. В те времена я еще была детективом и вела расследования, а он приходил и доставал меня своими расспросами: всё лишь для того, чтобы засветиться, накопать «эксклюзив», добиться признания и уважения. Честолюбие, определенно, его слабое место. Но в итоге он добился своего – начал писать детективы, которые вскоре снискали невероятную популярность, а также понравился мне. Вот уже несколько лет мы вместе и совсем скоро будем праздновать нашу свадьбу. После его предложения я решила завязать с карьерой, после стольких лет, проведенных среди грязи и человеческих пороков, хотелось уюта, заботы и тишины. Хотя без работы бывает, конечно, очень скучно. Даже дневник начала вести. Все-таки быть «домохозяйкой» совершенно не моё.
Зашла к Максу посмотреть, как у него дела. Он уснул прямо за рабочим столом, лежа на своих черновиках. Такой старомодный! До сих пор любит сначала записывать все на бумаге. Даже делает зарисовки к своим книгам. Я накрыла его одеялом и пригляделась: он работал над новой книгой. Вокруг валялись комиксы о Бэтмене (так по-детски), какие-то околобиблейские книги и даже рисунки. На них был изображен какой-то темноволосый мужчина средних лет с ножом в черных перчатках и плаще. Выглядит он так, будто Макс пишет сценарий для комикса DC, а не очередную книгу из его серии. Наверное, экспериментирует. Оставила его отдыхать и решила посмотреть что-нибудь.
По телевизору начали показывать новости. После нескольких минут нудного бурчания о политике и экономике (кому-то это вообще интересно?), я уже хотела закругляться и идти спать, как вдруг услышала кое-что важное: «Дэниел Вачковски, экс-сенатор, обвиненный в убийстве своей жены, наконец вышел из тюрьмы».
Вот это новости. Тот самый Вачковски, которого с трудом посадили. Кто вообще этого урода смог выпустить! Его дело было у всех на слуху несколько лет назад, он убил собственную жену, причем с особой жестокостью. Где-то три года назад он избил и оставил умирать ее в собственном ресторане, в VIP-комнате. Причем, причины особой не было. Как оказалось, он частенько издевался над ней, унижал ее и словесно и физически, изводил. Но она не могла уйти – у нее ничего не было, да и вера не позволяла. После ее смерти его практически оправдали, пока в дело не вмешался брат несчастной и адекватные обвинители. У них все доказательства были на руках: свидетели, переписки, видео с камер наблюдения, которое Вачковски сначала приказал стереть. Хорошо, что его смогли восстановить специалисты. И это еле как помогло. Было очевидно, что судья был подкуплен, ему будто стодолларовые купюры закрывали глаза во время заседания. Адвокаты тоже были некомпетентные, просто позор сферы юриспруденции. Задавали вопросы в стиле «А ваша жена любила доминировать?», «А она вас сильно ревновала к другим?» (кто такого вообще ревновать будет?) И настаивали на том, что это было «убийство по неосторожности». Деньги, конечно, могут многое купить, но все же общественные резонанс сделал свое дело, и его посадили. Но вот прошло несколько лет, и он добился своего – пересмотра дела и смягчения наказания. И его освободили. Боже, если таких уже освобождают, то зачем все это вообще? Почувствовала, как начала болеть голова. Всегда страдала от мигреней с переменным затишьем, но последние несколько лет, особенно, когда мы познакомились с Максом, иногда просто разрывает голову на части. Внезапно, как будто почувствовал, он вошел в комнату.
– Не спишь? – спросил он у меня немного хриплым голосом, все еще прикрываясь одеялом.
– Как видишь, – боль немного стихла. – Смотрю новости. Вот Вачковски выпустили из тюрьмы после пересмотра дела.
– Вот это новости. Рад, что наша система правосудия выпускает таких личностей, как он, – он присел рядом со мной на диван и приобнял меня, укутав в одеяло. Попытался закурить, но я смерила его таким строгим взглядом, что он резко передумал. Знает ведь, что я не терплю запах сигарет.
– Да, это ужасно. Но, возможно, еще будет возможность упечь его обратно, разобраться с ним. И что толку в критике нашей системы? Она, конечно, не идеальная, но хотя бы как-то функционирует, помогает сажать уродов. Хотя, как видишь, случаются осечки…
Макс помолчал несколько мгновений, размышляя о чем-то своем. Иногда он смотрел на меня, но я не могла расшифровать его взгляд. О чем он был? Я не понимала. Как будто он пытался раскусить меня и мои мысли. Но, возможно, мне лишь казалось это. Затем Макс продолжил:
– Мне вообще кажется, что смысла в тюрьме как в таковой нет.
– Не поняла тебя?
– Ну вот в чем смысл рисковать жизнями, пытаясь поймать и закрыть на несколько лет таких уродов? Смертную казнь отменили. Эти отбросы ведь живут за счет нас, налогоплательщиков. Их там, кормят, поят, они даже находят там что-то вроде «друзей», читают, гуляют, продолжают существовать. А также измываются над другими. Тюрьма никого не исправляет, а, наоборот, еще больше калечит. Да и сами надзиратели не лучше. Из обычных людей они становятся теми же чудовищами.