Дело было в Городце

Чернявская Юлия

Василиса с тоской смотрела на своего пациента. Работы у девушки почти не было. Это вам не больница с новейшей аппаратурой и толпой родственников у дверей, дежурящих в несколько смен. Все, что девушка могла – проверить пульс, чувствительность зрачка к свету, убедиться, что нет температуры, и что мужчина дышит. Ну, еще перевязку сделать, но это уже с помощью знахарки. Мария Данииловна сама поила болезного бульоном и убирала за ним. Впрочем, Васе при всем желании было бы не управиться с пациентом. Вроде мужчина не толстый, но девушка на своей шкуре успела убедиться, что сил

приложить надо очень и очень много.

– Вот и я, – дверь избушки отворилась, впуская баб Машу с большой корзинкой. Девушка поспешила помочь женщине. – Как наш мужчина?

– Без изменений, – вздохнула Василиса. – Ежели жить с таким, то одна радость, когда спит. Не храпит, не вертится, одеяло не отбирает, а так, – девушка вновь вздохнула.

– Ты девка, откель такого набралась-то? – опешила знахарка. – Молодая еще для такого.

– А я, Марья Данииловна, вам уже давно толкую, что не девка, да и лет мне уже прилично, по-вашему дева старая, – парировала Василиса. – Двадцать два года уже.

– А по виду и не скажешь, – женщина ополоснула руки, вытерла расшитым полотенцем, и принялась разбирать продукты.

Вася вздохнула. Ну да, ее постоянно за школьницу принимали. Иные пациенты и вовсе охали да ахали, когда она шприц в руки брала. А что делать, если она на пять лет моложе выглядит? Вот и баб Маша верить отказывалась, что она взрослая женщина.

– Марья Данииловна, – девушка приняла у женщины мешочки с крупой и положила на полку, – а вы меня в ученицы не возьмете?

– А на что оно тебе? – искренне удивилась травница.

– Так кто знает, сколько я тут пробуду, – развела руками Василиса, – хорошо, если несколько недель. А ну как больше домой не вернусь. Надо же как-то жить будет.

– Так мы это, жениха тебе найдем хорошего, – подбодрила девушку хозяйка избушки, – с хозяйством справным, детишек ему нарожаешь, хозяйство вести будешь.

– Эээ, – Вася задумалась, потом произнесла, – так я ж никогда этим не занималась. Курицу еще накормлю, если покажут чем, собаку, кошку тоже осилю, а вот что с коровой делать, с какой к ней стороны подходить – это уже не ко мне.

– Да как же ты до такого возраста дожила? – удивилась баба Маша.

– Так я же из другого мира. У нас в городах люди другим заняты, – девушка понимала, подробностей деревенская травница просто не выдержит. – Вот семья моя – все сплошь людей лечили. И мне то же самое завещали. А как я смогу тут людей лечить, коли средств не знаю? Уж лучше мне делом знакомым заниматься, чем новое да непривычное изучать. Все больше толку будет.

– Тоже верно, – травница протерла стол. – После чего ловко вытащила из печи горшок со щами. – Ну, ученица, садись трапезничать, а после буду тебе рассказывать, что сама знаю.

Вопреки ожиданиям Василисы, учеба началась с того, что ей вручили грязную посуду и отправили ее мыть. Девушка только усмехнулась. В учебниках она читала, что ученики и подмастерья выполняли работу по дому, так что особо удивлена не была. Тем более, с этой работой она уже сталкивалась. Вот с печью еще не освоилась, но на это время нужно, а вымыть посуду в тазике не проблема. Летом у бабушки именно так и приходилось поступать.

Зато, когда девушка вернулась, ее уже ждали. На столе было расстелено полотенце, и на нем лежали пучки трав. Вася

поспешила достать из рюкзака тетрадь и письменные принадлежности. Понятно, что тут наука передавалась на словах, но девушка предпочитала записать – и в голове лучше отложится, и на будущее польза – вдруг спросить не у кого будет.

– А энто что? – удивилась травница.

– Так вы рассказывать будете, а записывать, и зарисовывать, – пояснила ученица.

– Грамотная что ли?

– Есть немного. Письмо, счет разумею, читаю, само собой, вот молитв не знаю, этому в нашем мире не учили, – честно созналась девушка, решив, что перечисленных знаний больше чем достаточно.

– Что молитв не знаешь, плохо, конечно, – вздохнула Марья Данииловна, – без молитвы какое это лечение? Ну да это поправимо. Пиши, девка.

И началось. Прежде чем перейти к травам, женщина надиктовала Василисе с десяток молитв, потом немного подумала, добавила примерно столько же наговоров. И только потом коснулась первой травинки.

– Знаешь, что это?

– Подорожник, – не раздумывая, ответила Василиса и порадовалась, что в свое время занималась ботаникой. Пусть досконально свойства лекарственных трав она не изучила, но и совсем уж деревом в этих вопросах не была.

– А что делает, ведаешь?

– Кровь останавливает, воспаление снимает, – это она знала еще из детства. Сорви, помнилось, приложи к ранке, и не будет потом никаких проблем. Да и домой бежать не надо, играй дальше. Кажется, это вся детвора знала, причем подсознательно.

– Верно, – кивнула женщина, – но не только.

Дальше Вася записывала под диктовку женщины, благо та действительно задиктовывала, терпеливо ждала, пока девушка сделает рисунок, запишет, отвечала на все вопросы. Не скупилась травница и на примеры из своего опыта. И ученица лишний раз порадовалась, что не стала стесняться, и решилась на просьбу.

– Больше моего только Яга знает, но она в Городце, а мы, считай, не далече от границы. Так что неизвестно, доберешься ли ты до нее, и согласится ли она тебя учить, – под конец первого занятия сообщила травница. – У ней, сколь я знаю, забот и без учеников хватает.

Василиса только вздохнула, а в мыслях сделала заметку, что надо будет расспросить и о той стране, куда она попала. То, что это Русь, причем православная, девушка не сомневалась, но надо было понять, какое время, кто правит, да и о врагах знать хотелось бы. Мало ли что. А еще порадовалась, что школа у нее была с немецким языком, а не с английским. Насколько она помнила, в средние века немцы с Русью больше контактировали, вдруг да пригодится что где.

Занятие продлилось около трех часов, после чего травница заявила, что пока хватит. Заданий как таковых у нее для ученицы не было, зато были дела по дому. Вася бодро взялась за уборку, а сама Марья Данииловна отправилась проведать и запереть птицу и двух коз. Девушка знала, темнеет тут быстро, а потом сидеть при лучинах удовольствие сомнительное. Никогда она не считала себя любительницей вставать с петухами, но пришлось приспособиться. Все равно по темному времени делать было нечего. Не костер же во дворе жечь. А если и развести, что толку сидеть да смотреть в огонь. Ни шить, ни какую другую работу делать не удобно. Это зимой выбора не будет, сейчас же ночи коротки.