Дело было в Пенькове

Антонов Сергей Петрович

— И чего вы хлопочете? — спросил Матвей. — Боитесь, не над кем командовать будет? Мамка остается. Над ней командуйте, она привыкши.

— Значит, в МТС, вы считаете, легче?

— Из МТС бежать легче, — пояснил Матвей.

— Куда бежать?

— А куда ни попало. Хоть в Ленинград. Что смотрите? Вы в метро катались? Вот и я хочу покататься. Перчаточки куплю — и прощай моя честная будущность!

Он откинул со лба челку и, прислонившись к стене, весело хохотнул. И тут только Тоня поняла,

что он все время издевался над ней.

Она спрятала перчатки в карман и сказала, побледнев:

— Я хотела просить вас… — начала она дрожащим голосом, но вдруг встала, оборвав фразу, и пошла к двери.

— Больно убились? — спросил Матвей ни с того ни с сего.

Тоня не ответила.

— Обождите. Я в МТС по собственному желанию ухожу. Меня давно туда звали, да я не хотел. А теперь раздумал — надо подаваться. И вы бы шли в МТС, чего вам тут делать?

— Вы опять?.. — сказала Тоня и взялась за дверную скобу.

— Не серчайте. Ей-богу, правда — ничего у вас не выйдет. Иван Саввич землю лучше чем себя понимает, все капризы ее изучил. А и он говорит: дошли до колеса.

— До какого колеса? — спросила Тоня.

— А до того дошли, что коровушек кормить нечем, — пояснила Дарья Семеновна. Она набрала в рот воды, чтобы прыснуть на очередную рубаху, но, забывшись, громко сглотнула и продолжала: — Вы сходите гляньте, что у нас за луга. Трава — что ни год, то хуже. Раньше-то травы были сахарные, сочные — прямо сласть! А теперь ни виду, ни вкуса — как железная проволока.

— На одни травы надеяться нельзя, — сказала Тоня. — Надо кукурузу сеять.

— Кукурузе, как и каждому живому существу, питание требуется… — сказал Матвей. — А мы все нашармачка норовим. Кукурузе удобрение надо. Ей надо… — он немного смутился, — ну, коровяка ей надо.

— Что? — не поняла Тоня.

— Назему, что ли. — Матвей смутился еще больше и опустил глаза, как красная девица. — Не знаю, как по-вашему, по-ученому. По полкило на каждую лунку.

— Навоз, конечно, нужен, — улыбнулась Тоня. «А все-таки что-то хорошее есть в этом парне», — мелькнуло в ее уме.

— Для кукурузы надо иметь коров, для коров надо иметь кукурузу, — сказал Матвей. — Вот оно и получается колесо.

Постучавшись, вошла Лариса. Она посмотрела на Тоню сунула руки в мелкие кармашки жакета и села на скамью у печки.

— Верно я говорю, Лариса? — весело спросил Матвей.

— Ты всегда верно говоришь, — ответила она, чинно поправляя косынку и явно не желая вступать в беседу при Тоне.

— Вы, по-моему, науку не учитываете, — продолжала Тоня. — Надо научно поставить хозяйство.

— Тут не в том дело, — возразила Дарья Семеновна. У нас сперва надо справедливость наладить. Науки у нас хватает, а справедливости нету. Сидел малограмотный

счетовод — все были довольны. А как посадили Шурку — так она каждый раз трудодни недописывает. А Шурка тоже не хуже вас, ученая, десять лет учили. Вот вам и наука.

— Шура еще молодая. Путает. Мы разберемся с этим, — сказала Тоня. — Знаете, Дарья Семеновна, придет время — машины будут подсчитывать ваши заработки. Заложим в автомат описание выполненных работ, — а оттуда выскочит листок. И на нем будут напечатаны ваши трудодни. Точно, без всяких ошибок.

— Скорей бы, — заметила Лариса, — без этого нам вовсе не обойтись.

Дарья Семеновна внезапно фыркнула и отвернулась. Некоторое время она пыталась сдержаться, но у нее ничего не вышло, и наконец, махнув рукой, она дала волю смеху.

— А что? — сказала Тоня, неуверенно улыбаясь и показывая свой милый, выбившийся из рядка, остренький зуб. — Правда! Уже существуют такие машины. Называются табуляторы.

— Значит, табуляторы? — сквозь смех проговорила Дарья Семеновна.

— Табуляторы.

— Ой, батюшки! — простонала она, снова заливаясь меленьким долгим смехом и прижимая платок к мокрым глазам. Когда веселость несколько утихала, она утирала щеки и старалась вернуть лицу прежнее спокойное выражение. Но вдруг, словно что-то вспомнив, она начинала: «Нам бы только табуля…» — но не успевала договорить, и новая схватка смеха душила ее.

— А что вы смеетесь? — говорила Тоня, обращаясь за поддержкой к Ларисе. Но и Лариса смотрела на нее с откровенной насмешкой, как на дурочку. — Это же правда… — продолжала Тоня. — Я не выдумываю. В Московской области уже работают такие табуляторы.

— Да будет тебе! — махала руками Дарья Семеновна, словно Тоня ее щекотала.

— А в Загорской МТС механизирован учет всех колхозов зоны! — с отчаянием кричала Тоня. — Я сама работала на этих машинах, понимаете! Сама!

Она никогда не работала на табуляторах и видала их фотографии только в журнале, но надо же было доказать, что они существуют!

Смех наконец отпустил Дарью Семеновну. Она присела, переводя дух, на скамью и откинулась к стенке. Ей и самой было совестно, но смех, похожий на рыдания, временами все еще прорывался и сотрясал все ее тело.

— Чего вы смеетесь? — проговорила Тоня с отчаянием. — Чего смеетесь?

И, чувствуя, что не может удержаться от слез, она выбежала, хлопнув дверью.

— Видите, кого присылают? — сказала Лариса.

Матвей сумрачно взглянул на нее, подумал и спросил:

— Кто растрепал по деревне, будто я из-за нее ухожу?

— А тебе что?

— Ты?

— А хотя бы и я!

— Так и знал, что ты. Так вот я тебе советую: вперед держи язык за зубами.