Дело Черного Мага. Том 4

Клеванский Кирилл Сергеевич

Или то, что там стояло.

— А день становится все лучше.

Вся напускная шутливость и испуг как рукой сняло. Алекс выпрямился и швырнул одну из бутылок в своего визави. Его нисколько не волновали пули, взрывы, крики людей и мерцающее то тут, то там, тело Адель, творившей какие-то абсолютно безбашенные трюки с пистолетами.

Это было даже чем-то похоже на боевое искусство. Боевое искусство владения пистолетами. Звучит, как бред. Но не для убийцы Синдиката.

Тот, кто стоял напротив, легко увернулся

от бутылки, но Алексу было бы даже жаль, будь это иначе.

Сбив горлышко со второй, Дум опрокинул в рот часть содержимого. По горлу потекло раскаленное стекло, мгновенно очищая его сознание от всех прочих мыслей.

— Ты даже не знаешь, во что ввязался, мальчишка, — произнесла леди в строгом, мужском костюме.

Хотя, какая там леди. Так… зверь в человеческом обличии.

Ведь язык, на котором она говорила, принадлежал фейри.

— Да мне как-то похрен, — пожал плечами Дум. — валить вашу мерзость я готов и за бесплатно, по выходным и вместо завтрака.

— Много говоришь, смертный.

Она вытянула перед собой ладонь и с её пальцев сорвались пять стрел, выкованных из молний. Теперь понятно, почему её магия сквозила энергией эманаций разве что не уровня, граничащего с Мастером.

Фейри, они как эсперы — были способны только на один вид колдунства, но в нем почти никогда не знали себе равных. Это делало их опасными, но односторонними противниками.

Алекс только улыбнулся, а затем кинул перед собой бутылку и, одновременно с этим, зажигалку. Стоило только жидкости и пламени соприкоснуться, как Дум рухнул на правое колено и вдавил ладонь в пол. Он потянулся сознанием к той боли, смерти, отчаянью, страху. Лучшей пищи и не придумаешь.

Лучшей пищи для демона.

Глава 21

Глава 21

Первое, чему учил профессор Раевский своих подопечных — никогда, ни при каких обстоятельствах, не связываться с демонологией до того момента, пока черный маг не достигнет уровня Мастера. Стоит нарушить это правило, и можно простить с куда более ценным, нежели просто — жизнь.

Воля, душа, разум, прошлое и будущее, все, что делает тебя тобой — демон пожрет, подчинит, разрушит и заставит тебя молить о столь желанной участи — забвении в смерти.

И будь жив профессор, то и сам не оставил и живого места на спине Алекса, еще помнящей “профилактические” розги. В конце концов — Дум уже далеко не в первый раз нарушал одно из немногих правил Фоллена.

Вот только еще никогда прежде он не собирал в своих руках столько негативной энергии. Когда пламя, усиленное волей Алекса, поглотило молнии фейри и впитало в себя мощь магии полудуха, полузверя, Дум уже едва удерживал в сознании всю ту боль, что буквально сочилась из местной реальности.

Его душа, скорее всего, не выдержала бы напряжения

и раскололась на мириад частиц, делая её пищей для призванного жителя Бездны, а тело Алекса — его вместилищем.

Вот только Дум не собирался становиться жертвой. Нет, он был охотником. Охотником, в теле которого сияла алая искра демонического источника. Дар ли, или проклятье, доставшееся ему от Балтаила — Алекс, последние годы, вплотную занимался изучением демонологии.

— Ahadot'Karz'Mahge К тебе взываю я — Черный Маг Александр Думский. Плоть от плоти Соломонова. Кровь от крови укротителя твоего! Услышь мой зов! Услышь мою кровь!

Стоило первым словам обряда упасть с уст Алекса, как пространство вздрогнуло. Пламя, усиленное магией фае, болью сотен безвинно умерших людей и нелюдей и волей черного мага, закружилось в безумном вихре. Оно превращалось в безумное торнадо, прожигавшее все на своем пути.

Фейри пыталась что-то сделать со своими молниями, но исчезали в пучине огненного шторма.

— Ключами от врат, ведущих за Грань, я взываю к тебе! Печатями Соломонова, я сковываю тебя! Bva l'evlm hzh any pvnh alyk, Ahadot'Karz'Mahge!

В любой другой день, обряд бы затребовал от Алекса, чтобы тот своей волей подавил и сковал волю демона, но только не сейчас. Если между Думом и обитателями бездны и было что-то общее, помимо источника магии, так это нелюбовь к народу богини Дану.

Когда ткань реальности порвалась, а пламя приняло гуманоидную форму вечно пылающего страдальца, то тот даже не обратил внимание на Алекса.

— Дите Дану, — различил Алекс язык бездны в грохоте и треске пламени. — Я сожру твое сердце и выпью кровь из сожженных костей!

Фейри выругалась на своем певучем языке и достала из-под плаща меч, мгновенно заискрившийся рунами и магией. Она полоснула по воздуху и поток молний синеватого оттенка обрушился на демона. От заклинания повеяло такой разрушительной силой, что Алекс сомневался, что даже используй он все вои козыри, смог бы уйти целым и невредимым из-под удара.

Но что до магии смертных демону, пусть и из нижних легионов. Он распахнул свою огненную пасть и поглотил молнии так, словно это был сытнейших из обедов. Смеясь и изрыгая клубы дыма и огня, демон резко увеличился в размерах и вот уже пятиметровая, пылающая махина обрушилась всей яростью и могуществом бездны на побледневшую фейри.

— Ты призвал демона?

Алекс, истощенный и ослабший после ритуала, с удивлением обнаружил рядом с собой Адель. Покрытая кровью, с неестественно вывернутой левой рукой, с несколькими осколками стекол и металла в ногах, с заплывшим левым глазом она абсолютно спокойно сидела рядом с Думом и, при помощи здоровой правой руки и зубов, перезаряжала пистолет.

Алекс аккуратно, даже робко, глянул ей за спину. Там, среди кровавого моря лежали изломанные, пронзенные, расстрелянные тела пятнадцати наемников.