Дело д'Артеза
Шрифт:
– До свидания, господин такой-то!
Без намека на иронию. Да и понятно, какой это порядок, если директор-распорядитель позволяет себе иронию.
Но он остановился неподалеку, проследив, чтобы незапрограммированный не вздумал вновь затесаться в очередь ожидающих. Отблески двери-вертушки равномерно вспыхивали в его круглых очках, и в такт этим вспышкам женский голос выкрикивал:
– Следующий, пожалуйста!
Н-да, а если ты не принадлежишь к следующим, что делать тогда?
– В гостиницу, будьте добры, налево, - произнес юнец.
– Ах, вот оно что, гостиница. А там есть
– Там удобные и чистые постели.
– Ты тоже там спишь?
– Мы получаем задания. Мое задание - проводить вас в гостиницу.
Ну и ладно, мой мальчик, если тебя на курсах учили помалкивать, так выполняй свое задание. А вот уже и гостиница.
Она производила впечатление вполне современного здания. Стиль бунгало. Окна расположены тесно одно возле другого. Комнатки, видимо, крошечные.
– Пожалуйста, - сказал юнец, придержал дверь и тут же исчез.
Задание свое он выполнил. Не нужно ли было дать ему на чай? Вечно вспоминаешь об этом с запозданием. В вестибюле ни намека на помпезность. Всего-навсего узкий коридор от входной двери к лестнице. По всей вероятности, тут выгадывали каждый сантиметр. А под лестницей - тесная швейцарская. Может, это чулан? Где же доска с ключами? Здесь что, комнаты не запирают?
Там спиной к двери сидел какой-то господин и читал. Черную фетровую шляпу он не снял. И так углубился в книгу, что не заметил пришельца. Слышен был только шелест переворачиваемых страниц.
В конце концов пришелец откашлялся. Для первого знакомства всегда уместно откашляться.
Господин в шляпе и впрямь тут же поднялся и захлопнул книгу, не забыв, правда, заложить палец между страницами. И разумеется, снял шляпу. Он и в самом деле был господин в полном смысле слова. Просто не верится. Черная визитка, серый жилет и брюки в легкую полоску. Что нужно здесь, в гостинице, дипломату?
– Не найдется ли у вас сигареты?
– спросил господин.
– А, благодарю. Свои я в спешке оставил в театральном гардеробе.
– Вы здесь живете?
– спросил пришелец.
– Я? Разве я похож на пенсионера?
– Извините...
– Пусть вас не смущает мое одеяние. Я, надо вам сказать, улизнул от журналистов. Вечно они задают самые немыслимые вопросы. Я вижу, вы тоже курите сигареты без фильтра.
– Да, с фильтром - чистое надувательство. Либо - либо.
– Надувательство, верно, так это можно назвать. Оттого-то я и укрылся здесь, сбежав прямо со сцены. Через театральный подвал, мимо котельной, мимо всяческого реквизита. Нужно лишь знать дорогу, она в каждом театре другая. Я так и поступаю в каждом городе. Здесь тебя никто не станет разыскивать. Подобная мысль журналистам и в голову не придет. Естественно, усы, что я ношу на сцене, я отлепил.
Он достал из жилетного кармана английские усики, внимательно поглядел на них и, разжав пальцы, бросил в ведро, стоящее тут же в чулане.
– Клея хватает только на одно выступление, - сказал элегантный господин и потер друг о друга большой и указательный пальцы, потому что клеи к ним все-таки пристал.
– Мой багаж уже на вокзале. Еду утренним поездом. Тоже одна из моих уловок. Да, ждать поезда приятнее в этом заведении, чем в зале ожидания. Кто-то, по-видимому, оставил здесь эту книгу. Она вам знакома?
–
– "Утраченные иллюзии". Заголовок броский, что правда, то правда. Но поверьте, здесь, как правило, книги не валяются. Мне сравнительно много приходится разъезжать по свету. Сегодня здесь, завтра там - это в порядке вещей, если ты на гастролях.
– Вы что, интеллигент?
– спросил пришелец.
– А вас так назвали?
– вопросом на вопрос ответил элегантный господин.
– Да, меня выставили оттуда.
– И пришелец рассказал свою историю, и про ошибку со временем, и о замечании девицы, и о картинах в холле, и об учтивых манерах директора-распорядителя, он не забыл даже улыбку той дамы, что прибыла в лимузине. Эта дама, видимо, особенно пришлась по душе элегантному господину, он одобрительно кивнул.
– Я, стало быть, свободен, как мне разъяснили, - заключил пришелец свой рассказ и сел на стул, на котором прежде сидел элегантный господин. Позвольте мне сесть. У меня такое ощущение, будто меня выпотрошили.
– О, сделайте одолжение, переведите дух. Мне понадобилось три месяца, чтобы освоиться с обстановкой, - попытался утешить его элегантный господин.
– Так вас тоже выставили?
– Пожалуй, что так. В те времена были иные методы, не столь учтивые, как в наше время, судя по вашему рассказу. Хотите верьте, хотите нет, но мне даже хорошего пинка дали, и я пулей вылетел на свободу, как принято говорить. Но я безумно разобиделся. Меня собирались не то расстрелять, не то повесить, ничего особенного. Я и говорю: "Пожалуйста, господа" - и зажмуриваюсь, как положено. А эти идиоты как расхохочутся да как заорут: "Катись-ка ты к чертям собачьим!" Я и поныне не понимаю, в чем тогда сплоховал. Они обращались ко мне на "ты". Можете себе представить? Еще и пинка дали. С тех пор я ношу этот изящный костюм. Правда, с портным каждый раз неприятности. Никак ему не втолкую, что в таком костюме никто тебе не станет тыкать. Не говоря уж о том, чтобы дать пинка. Ему бы хотелось, чтобы я выступал в мундире, полковником или даже генералом. Но что уж это за роль? Ребенок с первого взгляда поймет что к чему. Извините, я разболтался о портном. А ваш костюм, как я вижу, из магазина.
– Да, но кое-какие мелкие переделки потребовались. Недорогой. Только знаете, сейчас меня это мало волнует.
– Превосходно! Не удивительно, что вас выставили. Вы человек неприметный. А эту роль играть трудно. Самая трудная роль из всех существующих, я восхищен. Не пожелали бы вы стать информатором? Никакие власти, никакой компьютер не заподозрят, что вы способны передавать информацию. У меня есть сценический опыт. Вы будто созданы для этой роли.
Произведенный в информаторы устало отмахнулся.
– Спасибо большое. Это, быть может, и занятно. Но раз, сдается мне, вы здесь все знаете, не скажете ли, есть тут регистрационная книга или что-нибудь в этом роде, куда положено вносить свою фамилию? На худой конец хотя бы полицейский прописной листок.
Тут настала очередь удивляться элегантному господину.
– Да разве у вас есть фамилия, которую вы собираетесь внести в книгу? спросил он, ошеломленный.
– Что же, опять вы правы, - вздохнул собеседник.
– Вот горе-то!