Дело дважды неразведенного

Гарднер Эрл Стенли

– Я сомневаюсь в справедливости этой просьбы, – покачал головой судья Фейллон. – Личное опознание – это та область, в которой допускается слишком много ошибок. Если мы будем настаивать на том, чтобы обвиняемая надела темные очки, это будет равнозначно просьбе к грабителю надеть маску, чтобы свидетель мог его опознать.

– Хотел бы с разрешения Высокого суда заметить, – сказал окружной прокурор, – что опознание проводится с учетом голоса, манеры поведения, ведения разговора, формы головы, а не только внешности подозреваемого

лица. Поэтому я думаю, что моя просьба справедлива.

Судья Фейллон продолжал качать головой, но затем поймал взгляд Мейсона.

– Мы совсем не возражаем, чтобы обвиняемая надела темные очки, – сказал Мейсон, – при условии, что все другие свидетели наденут темные очки во время опознания.

Лицо Бергера засветилось.

– Так вы не возражаете?

– Совсем наоборот.

– Это разумно.

Судью Фейллона все еще одолевали сомнения.

– Я думаю, что адвокат ставит свою подзащитную в очень опасную ситуацию. Суд знает немало примеров, когда опознавали не имевших отношения к делу лиц. Поэтому суд продолжает считать этот метод, по крайней мере, недостаточно надежным.

– Мы не возражаем против этого, – вновь заявил Мейсон и сделал жест рукой. – Пусть все наденут темные очки.

– Хорошо, – сдался судья Фейллон. – Всех находящихся в зале заседания свидетелей прошу надеть темные очки. У кого очков нет, прошу на время покинуть зал. Вызывайте вашего свидетеля, мистер Бергер.

Мейсон повернулся к обвиняемой.

– Наденьте темные очки, Аделла, – сказал он.

Гамильтон Бергер сидел в своем кресле и благодушно улыбался.

Один из помощников что-то пошептал ему, и Бергер заявил:

– Мисс Митчелл на несколько минут задерживается. С тем чтобы не терять время, мне хотелось бы допросить другого свидетеля.

– У нас нет возражений, – заявил Мейсон, – если суд приступит к допросу Элвины Митчелл сразу же после ее появления в зале заседаний, а допрос свидетеля обвинения будет прерван.

– Я согласен с этим, – сказал окружной прокурор. – Прошу вызвать Артура Колдуэлла.

Свидетельское место занял Артур Колдуэлл, крепко сбитый, стройный мужчина лет тридцати пяти.

– Ваше имя Артур Колдуэлл, вы летчик и выполняете чартерные полеты из Лос-Анджелеса? – спросил Гамильтон Бергер.

– Да, сэр.

– Заказывала ли у вас в понедельник четвертого числа чартерный рейс из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас какая-либо женщина?

– Да, я доставил ее в Лас-Вегас и обратно.

– Как долго она пробыла в Лас-Вегасе?

– В целом немногим больше часа.

– В котором часу вы вылетели?

– Мы вылетели из аэропорта Лос-Анджелеса в пять часов тридцать минут вечера. Самолет был заказан ранее в тот же день по телефону. Я полностью заправил его и ждал пассажира.

– Были ли какие-либо особенности во внешнем виде человека, арендовавшего самолет?

– Да, сэр, были.

– В чем они заключались?

– Несмотря

на то что большая часть полета проходила в темное время дня, пассажирка ни разу не сняла свои темные очки.

– Я хотел бы попросить вас оглядеть собравшихся в зале. Не видите ли вы здесь женщину, которая заказала самолет?

– Если позволит Высокий суд, – вмешался Мейсон, вставая, – мы возражаем против такого метода проведения идентификации. Идентификацию можно проводить только в составе группы женщин одинакового возраста и наружности.

– Конечно, – сказал судья Фейллон. – Однако речь идет о надежности идентификации, а не о возможности ее применения. Я думаю, что мнение защиты вполне правомерно. Если обвинение собирается провести идентификацию именно таким образом, я сниму возражения.

Дверь открылась, и в зал заседаний торопливо вошла Элвина Митчелл.

– Если позволит Высокий суд, – сказал Мейсон, – я хотел бы, в соответствии с договоренностью с окружным прокурором, начать допрос Элвины Митчелл, которая только что вошла в зал заседаний.

– Хорошо, – ответил Гамильтон Бергер, – я уважаю договоренности.

Бергер подождал, пока Элвину Митчелл приведут к присяге, и сел на свое место. Затем он сказал:

– Ваше имя Элвина Митчелл, вы работаете секретаршей у адвоката Хантли Л. Бэннера, не так ли?

– Именно так, сэр.

– Вы уже давно работаете у него?

– Около семи лет.

Бергер с копией завещания в руках подошел к свидетелю.

– Это фотокопия документа, который является последним завещанием Гейрвина Хастингса, подписанным им в присутствии вас и мистера Бэннера. Вам знаком этот документ? Это ваша подпись?

– Да, сэр. Это моя подпись.

– Все трое из вас присутствовали, когда подписывался этот документ?

– Да, сэр.

– Вы, как свидетель, его тоже подписали?

– Да, сэр.

– Можете приступать к перекрестному допросу, – пробурчал Бергер.

– У меня есть здесь темные очки. Не будете ли так любезны надеть их? – попросил Мейсон.

– Почему я должна это делать? – с подозрением спросила Элвина Митчелл.

– Потому, – ответил Мейсон, – что обвиняемая в темных очках и в соответствии с достигнутой договоренностью с окружным прокурором свидетели тоже должны быть в темных очках.

– Но со мной такой договоренности не было, и я не собираюсь надевать темные очки.

– Одну минутку, – вмешался судья Фейллон. – Я не вижу причин отказываться. Или, точнее, я не видел оснований для возражений, когда стороны обсуждали такую договоренность. Это необычная ситуация. Разве вы как-нибудь пострадаете, если наденете темные очки?

– Я уверен, что свидетель готова надеть темные очки, – заявил Гамильтон Бергер. – Совершенно очевидно, что мистер Мейсон намеревается сбить с толку свидетеля, который только что покинул свидетельское место и…