Дело испуганной машинистки
Шрифт:
– Какого клиента? – с недоумением повторил Бергер. – Ваш клиент стоит рядом с вами.
Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Мой клиент – тот, – твердо сказал он, указывая кивком на человека, стоящего теперь у самого барьера, – Джон Джефферсон, защита которого была поручена мне правлением Южноафриканской компании по добыче, обработке и экспорту алмазов.
– Но вы ведь его защищали! – вышел из себя Бергер. – Нет, мистер Мейсон, не рассчитывайте отделаться так просто.
Мейсон снова улыбнулся:
– Вот я его и защищаю.
– Валяйте, защищайте.
– Повторяю: делаю заявление в суд о необходимости нового разбирательства на том основании, что суд проходил в отсутствие обвиняемого.
– Обвиняемый стоит перед вами, не понимаю, чего вам еще надо? – настаивал Бергер. – Суд проходил в его присутствие. Его уличили в преступлении. Мне безразлично, что вы будете делать с этим вторым типом, независимо от того, как его зовут.
– Но во время процесса были представлены вещественные и косвенные доказательства, имеющие прямое отношение к настоящему Джону Джефферсону. Например, вот этот кинжал, содержание писем.
– Что вы имеете в виду?
– Мэй Иордан рассказала суду о письмах, которые писал ей Джон Джефферсон. Я просил исключить ее показания, но мое ходатайство в конечном счете не было удовлетворено. Просмотрите протоколы: в них все записано.
– Минуточку, – заговорил судья. – Мы, несомненно, разберемся в создавшемся положении, но мы должны быть уверены, что это действительно не ловкий ход с вашей стороны, чтобы сбить суд.
– Все очень просто, ваша честь. Джон Джефферсон, стоящий сейчас перед вами, является доверенным представителем Южноафриканской компании. Он был направлен в наш город вместе с Вальтером Ирвингом из парижского отделения для организации нового филиала. Они должны были получить по почте партию бриллиантов стоимостью в полмиллиона.
Вальтер Ирвинг, много и неудачно игравший в рулетку, давно уже запустил руку в кассу компании. Он прекрасно знал, что при первой же ревизии, проведенной после его отъезда из Парижа, махинации всплывут.
Вот тогда он и задумал выдать Джеймса Кинседа за Джона Джефферсона, с тем чтобы после получения камней Кинсед с ними скрылся. А Ирвинг обвинил бы Джона Джефферсона в растрате, а позднее его труп был бы обнаружен при таких обстоятельствах, что у полиции не возникло бы сомнений в том, что это самоубийство. Но им этого показалось мало. Узнав, что Монрой Векстер занимается контрабандой драгоценных камней, они заодно решили прихватить и бриллианты Векстера, убив его. Наверное, вы догадались, что Ирвинг был сообщником Векстера по контрабанде, он с ним и расправился.
Ну а мнимому Джону Джефферсону эта побочная операция была ни к чему, он дожидался куда более ценной добычи по официальным каналам. Труп же настоящего Джона Джефферсона должны были «выдать» задолго до того, как полиция начнет расследование. Но вышло так, что из-за случайной задержки с доставкой партии бриллиантов из Южной Африки настоящий Джон Джефферсон не был убит, ибо мертвые не похищают ценностей.
– Ваша честь! Ваша честь! – завопил не своим голосом прокурор. – Неужели вы не понимаете, что это еще один трюк, мастером которых является Перри Мейсон? На этот
Мейсон указал на человека, стоявшего у барьера.
– Вот мой клиент, Джон Джефферсон. Мне был выплачен соответствующий задаток, чтобы я представлял его на процессе. Теперь я обязан доказать, что его судили в его отсутствие. Поднимитесь на свидетельское место, мистер Джефферсон, и принесите присягу.
– Ваша честь, я возражаю! – заорал Гамильтон Бергер. – Я возражаю против такой… против такого… против… Я настаиваю, что этот обвиняемый – единственный человек, которого признает суд.
– Нет, – покачал головой судья Хартли, – до вынесения решения я должен хорошенько во всем разобраться. Суд объявляет перерыв в работе и просит представителей обеих сторон пройти на совещание. Обвиняемый тем временем должен быть отправлен в камеру…
Мейсон усмехнулся.
Высокий, очень бледный и худой человек, стоявший у барьера, повернулся и пошел к своему месту в зале. К нему подошла Мэй Иордан.
– Привет, принц Шарман, – сказала она с некоторым сомнением.
Глаза Джефферсона заблестели.
– Привет, леди Джинеза, – ответил он еще слабым голосом. – Мне сказали, что вы здесь…
– Принц… Принц Шарман!
Мейсон улыбнулся:
– Поручаю его вашим заботам, мисс Иордан.
С этими словами Мейсон прошел в кабинет судьи.
Глава 22
– Ну как? – спросил судья Хартли.
– Это был настоящий заговор, – пояснил Мейсон. – Зародился он еще в Париже, в тот самый момент, когда Вальтер Ирвинг узнал, что его отправляют в Америку помочь Джону Джефферсону организовать работу в новом отделении. В заговоре, кроме него, участвовали Марлен Шомо и Джеймс Кинсед. Не исключено, что им и удалась бы эта затея, если бы не их жадность. Возможность отнять у Векстера его камни стоимостью в сто тысяч долларов казалась им такой же реальной, но на ней они и сломали себе шею. В суде я буду представлять настоящего Джона Джефферсона, ибо именно на это меня уполномочила его фирма. Но я бы посоветовал предоставить Кинседу хорошего защитника, он, разумеется, виновен в преступлении, но в меньшей степени, чем Вальтер Ирвинг.
– Он не может претендовать на новый суд, – возмутился Бергер, – даже если то, что вы говорите, является правдой. Вы защищали его и проиграли дело.
Мейсон холодно улыбнулся:
– Вы могли бы на этом настаивать, если бы не показания Мэй Иордан о ее переписке с Джоном Джефферсоном. Она переписывалась с подлинным Джефферсоном, а не с тем человеком, который осужден за убийство.
Джефферсону нельзя предъявить никакого обвинения, потому что он не присутствовал на суде. С другой стороны, оставить в силе приговор по делу Кинседа тоже нельзя, ибо против него были использованы улики, не имеющие к нему никакого отношения. Значит, остается один выход – новое судебное разбирательство.