Дело Кравченко
Шрифт:
Я могу повторить то, что я сказал в своей книге: борьба с советской диктатурой — это не только дело народов России, но кровное дело всех прогрессивных и честных людей повсюду. Без свободной демократической России мира в мире не будет.
Почему я говорю об этих теориях здесь? Это не просто желание критиковать их создателей. Я говорю об этом потому, что эти теории дезинформируют общественное мнение, дезорганизуют прогрессивные, антикоммунистические силы, дискредитируют народы России и не ослабляют, а, наоборот, — укрепляют советскую диктатуру.
Я
— Я искал этой дискуссии не только по поводу того, что я видел, пережил, знаю и написал, но и по поводу моего поступка. Но все, что здесь произошло со стороны моих противников и советского правительства, только усилили мое убеждение, что я был прав, и я готов, пока живу, бороться, гг. судьи, за эту правду.
И именно потому, что я прав, вы, г. председатель, и вы, гг. судьи, должны решительно восстановить мою честь, честь моей деятельности, и оградить меня от грязи и клеветы. Это не только необходимо для моего настоящего, но и для будущего.
Это право всех людей, защищать свою честь и особенно мое — потому что за эту свободу я заплатил больше, чем кто-либо.
Пусть же ваше решение, гг. судьи, вдохновит на борьбу борцов за свободу и справедливость, и бескомпромиссно и жестоко покарает душителей свободы, независимости и прогресса.
Последние речи ответчиков
Морган и Вюрмсер произносят один за другим краткие речи, в которых повторяют в общих чертах то, что было ими сказано в первый день процесса. После чего председатель закрывает прения и объявляет, что приговор будет вынесен в понедельник, 4 апреля.
Приговор
В понедельник, 4-го апреля, заседание 17-й камеры Сенского исправительного суда было перенесено из 10-й камеры в 17-ю, которая в два раза меньше той, где происходило в течение двух месяцев слушание дела В. А. Кравченко. День был летний, ветреный, почти жаркий. За две недели перерыва в Париже наступила весна.
В 1 час дня не только все скамьи были заняты, но буквально некуда было яблоку упасть — люди сидели, стояли в проходах и у окон, двери не закрывались от напирающей в зал толпы.
Журналисты, фотографы, адвокаты, жандармы, публика — все теснились, кто где мог, когда в 1 час 15 минут сам Кравченко, в сопровождении своих адвокатов, появился на своем месте. Он был несколько бледен.
Вслед за ним, из другой двери, появились гг. Морган и Вюрмсер, их адвокаты, несколько свидетелей-друзей «Лэттр Франсэз».
Прозвучал звонок, публика встала, и в напряженной тишине вошел быстрым шагом председатель Дюркгейм, двое судей и греффье (секретарь трибунала).
Сейчас же этот последний объявил, что будет прочитан приговор по иску Кравченко.
Первый иск
Первый из трех исков предъявлен В. А.
«Принимая во внимание, что г. Кравченко привлек к суду Сима Томаса и Клода Моргана за публичные оскорбления и диффамацию, напечатанные в газете „Лэттр Франсэз“ в статье Томаса 13 ноября 1947 года, под названием „Как был сфабрикован Кравченко“,
принимая во внимание, что эта статья содержит в себе следующие оскорбительные для Кравченко строки (следует цитата),
принимая во внимание, что Кравченко нашел в этих строках клевету, могущую нанести ему ущерб, и привлек вышеназванных лиц к ответственности, вчинив им иск в 3 миллиона франков, и требуя напечатания приговора на страницах газеты,
принимая во внимание, что 8 ноября 1948 года суд уже обсуждал вину Сима Томаса и, таким образом, ныне предстоит решить вопрос о Клоде Моргане,
принимая во внимание ст. 35 закона 29 июля 1881 года и дополнение к ней от 6 мая 1946 года, по которым от диффаматоров требуются доказательства их утверждений в лице показаний свидетелей и предъявления документов, принимая во внимание, что диффамация касалась трех определенных пунктов а именно:
1) Кравченко не автор своей книги, так как написал в свое время всего 60 страниц, которые никуда не годились,
2) Кравченко в свое время был осужден за мошенничество,
3) Кравченко — пьяница и в свое время был выгнан за безнравственность с завода в Никополе, и его долги уплатили другие,
принимая во внимание, что Кравченко доказал, что он начал писать свою книгу в апреле 1944 года, и писал ее до июля 1946 года; что в марте этого года он представил 600 страниц своей рукописи в одно издательство (в переводе Маламута), но издательство отказалось ее взять, после чего он подписал контракт с издательством Скрибнера,
принимая во внимание, что Кравченко утверждает, что он не раз правил текст книги, с помощью переводчика Б. Никольского, и правил гранки так, что ему пришлось дополнительно за это заплатить,
принимая во внимание, что Кравченко представил на суд несколько страниц рукописи на русском языке, а также листы перевода на английский, что он доставил суду письменные показания своих американских друзей Далина, Зензинова, Лодыженского, Штейнигер, Раскина, Хиноя, Левина и издателя Скрибнера о том, как была написана книга, и была произведена экспертиза рукописи проф. Санье, нашедшего, после анализа чернил, что рукопись была написана задолго до начала процесса,
принимая во внимание, что обвиняемый Морган не представил суду ни документов, ни свидетельских показаний, которые бы поколебали утверждения Кравченко, а также, что статья Томаса была напечатана задолго до того, как была произведена тщательная экспертиза этого дела и, следовательно, у газеты не было данных сомневаться в авторстве Кравченко,