Дело лохотронщиков
Шрифт:
— Я вот чего не понимаю, — сказал я. — Зачем ему еще и лохотрон, если у него есть свой банк? Брал бы деньги оттуда, и дело с концом!
— По-моему, это как раз понятно, — заметил Жорик. — В банке все деньги подконтрольные, под надзором. А ведь есть закон, что на избирательную компанию нельзя тратить больше определенной суммы. Ну чтобы у всех кандидатов были равные возможности. Выходит, если он попадется на том, что потратил больше определенного предела, избирательная комиссия просто снимет его кандидатуру, и плакало его депутатство. Вот и получается, что ему нужен неподконтрольный и нелегальный источник денег. А дальше
— Погоди! — встрепенулся Илюха. — Хочешь сказать, если мы докажем, что он тратит на выборы больше положенного, то мы его завалим?
— Завалим, — подтвердил Алешка. — Только как это доказать?
— Что-то очень простое должно быть, — сказал я. — Настолько простое, что мы смотрим и не видим, я чувствую…
Аглая Бертольдовна, внимательно слушавшая, кивнула:
— Да, что-то простое, верно. Как в той книжке, где мальчишки сумели провалить продажного негодяя, баллотировавшегося в сенаторы…
— Это как? — живо спросил Жорик.
— Проще некуда. Они подстроили так, чтобы во время встречи с избирателями к этому кандидату подбежали несколько песиков и написали ему на штаны. За описанного кандидата не было подано ни единого голоса простых избирателей, хотя все местные тузы и были за него! Он анекдотом стал, посмешищем, понимаете? Знаменитая книжка, когда-нибудь прочтете…
— Здорово! — Мы все были в восхищении.
— Выходит, — проговорила Аня, — если мы из него сделаем анекдот и посмешище, то он сам провалится?
— Это вариант! — сказал Жорик. — А еще лучше — из его лохотрона сделать посмешище!
— Но так мы не добьемся главного, — возразил я. — Не прихлопнем лохотрон, и он будет продолжать обдирать людей!
— Значит, надо придумать такую хохму, которая ударила бы и по Теплынину, и по лохотрону! — сказал Илюха. — Может, его самого лохом представить?
Алешка сидел, прикидывая что-то в уме.
— У меня есть одна идея, но очень смутная, — сказал он. — Мне бы сесть и додумать ее. Вдруг что-то получится?
— Ребята! — вдруг спохватилась Оля. — Ведь мы к обеду опаздываем! Мама будет волноваться!.. Правда, я не знаю, как буду обедать, после торта…
— Уж я-то пообедать всегда смогу, — проворчал Илюха.
Мы стали подниматься.
— Спасибо вам огромное, — сказал я. — А можно, мы после обеда вернемся, и все додумаем? Так сказать, у вас будет наша штаб-квартира?
— Не только можно, но и нужно! — ответила Аглая Бертольдовна. — Жду вас, ребятки, жду с нетерпением! А я пока и сама мозгами попробую поворочать.
Мы быстро простились, выбежали на улицу и направились к Ольгиному дому. Хорошо, что идти было совсем недалеко.
По пути нам попалась фотомастерская с вывеской «Кодак-сервис».
— Ой! — спохватился я. — Надо бы сдать пленку, чтобы ее побыстрее проявили. Ведь фотографии этих типов нам в любой момент могут понадобиться… Давайте зайдем!
— Давай, — согласился Алешка. — А пленка кончилась?
— Два кадра осталось, — сообщил я, проверяя. — Давайте я сниму вас, всей компанией.
И
Проявка пленки и печать за один час были слишком дорогим удовольствием, и мы решили сдать ее на сутки, чтобы забрать завтра утром.
— Завтра утром не получится, — предупредила приемщица. — Завтра воскресенье, выходной. Получить фотографии вы сможете только в понедельник.
Нас это совсем не устраивало, и мы, вывернув все карманы, выгребли все, что у нас было, и оплатили срочную работу.
Сделав это, с легкой душой мы двинулись дальше.
— Смотрите! — вдруг остановился Илюха, уже на подходе к Ольгиному дому.
С уличного стенда на нас смотрел предвыборный плакат с «опрятной», по определению Жорика, физиономией Теплынина.
И мы дружно остановились, вглядываясь в лицо этого негодяя.
Осетров. Что ж, вы начали мыслить сколько-то профессионально, когда пытались нащупать возможные уязвимые места этого Теплынина. Действительно, главное уязвимое место в таких случаях — финансирование предвыборной компании. Но, я вижу, вас другие вопросы больше волнуют…
Шлитцер. Ну да! Когда Аглая Бертольдовна взорвалась…
Осетров. То есть когда она, мягко говоря, выразила недоверие нашим спецслужбам?
Угланов. Да какое там недоверие! Я как под огнем сидел!
Осетров. И вы ждете от меня совета, как быть в подобных ситуациях?!.
Конев. Не совсем так, но…
Осетров …Но все-таки ждете. Что вам сказать? Готовых рецептов тут нет и быть не может. В истории наших спецслужб были такие страницы, что доверие между нами и обществом разрушено довольно сильно, факт. И восстанавливать его придется довольно долго и трудно. Это будет задача не только для вас, но, возможно, и для следующего поколения. Для вас-то рецепт один — быть умными и профессионально подготовленными. Быть честными и помнить, что мы защищаем безопасность и права каждого конкретного гражданина. В этом и есть смысл нашей деятельности. Не думать, что, мол, с кем-то можно и расправиться, потому что так выгодно государству. Государство, оно не что-то абстрактное, оно состоит из людей, из всех своих граждан, и без любого гражданина будет неполным. Будьте хорошими людьми, вот и все… Вам надо усвоить одно: мы все вместе нашу жизнь строим, и какой мы ее построим, такой она и будет. А если допустим в свою жизнь беззаконие, то потом это же беззаконие по нам ударит. Ну да ладно. Поговорим о дальнейших ваших приключениях.
Глава восьмая
Безумная затея?
Оно, это лицо, и вправду было «опрятным» — гладеньким и улыбчивым. Теплынин улыбался так, как будто весь мир рад был приветствовать и как будто все люди были ему как родные братья и сестры. Под портретом крупными буквами было написано: «Я ДЕРЖУ ОБЕЩАНИЯ!», а пониже и помельче: «Хотите жить хорошо — голосуйте за меня!»
— Во тип! — почти с восхищением сказал Жорик. — Врет и не краснеет.
— У него тут еще и встреча с избирателями назначена, — сообщила Оля, вглядываясь в текст листовок, со всех сторон облепивших плакат.