Дело Локвудов
Шрифт:
— Не могу сказать, чтоб я устал от биржи, — сказал Чарли Боум, — но у меня появилась склонность играть на понижение.
Джордж Локвуд взглянул на него, прежде чем заговорить.
— Это потому, что вы предпочитаете быстрые дивиденды?
— Не обязательно. Иногда я не тороплюсь, если уверен, что это сулит мне прибыль, — сказал Боум.
— Ты уж признайся, — усмехнулся Тэрнер. — Все знают, что играешь ты обычно на понижение. Лично я думаю, что пять лет бума нам гарантированы.
— Начиная с какого времени? — спросил Локвуд.
— Да с теперешнего.
— Разумеется, вы имеете в виду биржевой бум?
— Да, конечно. Но я сужу по всему, что происходит в стране.
— Но вы согласны со мной в том, что цены на акции непомерно завышены?
— Чарли тоже так говорит, но я — нет. Пусть даже и завышены немного — экономика восполнит пробел. Если старина Калвин [2] просидит в Вашингтоне еще лет шесть, бизнес будет процветать.
2
Калвин Кулидж — президент США (1923—1929).
— Что ж, Рэй, я вижу, нам с вами придется избегать одной темы: биржевых спекуляций.
— Но вам-то грех жаловаться, Джордж. Вы нажили на биржевых спекуляциях большие деньги.
— Верно, и хотел бы продолжать наживать. Потому и вкладываю капитал в это кондитерское предприятие, хотя ничего в нем не смыслю. Но это все-таки дело. Наверно, разумнее поступили те, кто вложил деньги в недвижимую собственность во Флориде. Этим, по крайней мере, будет где найти последний приют.
— Насколько я вас понял, вы считаете разумным заниматься биржевыми операциями?
— Заниматься ими разумно, если вы готовы откровенно признать, что рискуете. И неразумно, если смотрите на дело иначе. В этом случае вы обманываете себя, а когда человек начинает заниматься самообманом, он становится неразумным. Во всех отношениях. — Джордж Локвуд невольно оглянулся на дверь, через которую вышел его брат.
— Хочу заметить, Джордж, что вы и в данном случае, возможно, обманываете себя, — сказал Тэрнер. — На сто пятьдесят тысяч долларов.
— Это не так. Я похож на того нашего предка, который открыл на конестогской дороге лавку. Тот рисковал и потерпел неудачу. Но лавку-то он все-таки открыл! Бизнесменом стал. Будь он более везучим, разбогател бы не хуже Асторов. Пускаясь в кондитерское предприятие, я, в отличие от нашего предка, не рискую своей жизнью. И банкротство мне не угрожает. Эти деньги я мог бы потратить на яхту, как это сделал бы Астор, но обладание яхтой не настолько меня привлекает. Я пошел на этот шаг потому, что хочу доказать свою правоту брату. Да и вам, Рэй, раз уж на то пошло.
— Джордж, тут мы с вами не согласны. Без спора не обойтись, — сказал Тэрнер.
— Споров-то я умею избегать, Рэй. Никогда не стремлюсь убедить кого-нибудь. А если спорю, то лишь в познавательных целях или ради развлечения.
— Надеюсь, сегодняшняя беседа помогла вам кое-что узнать.
— Благодарю вас, помогла, — сказал Джордж Локвуд. — Жизнь — увлекательное предприятие. Двадцать четыре часа тому назад я поздравлял итальянских плотников с прекрасной работой, которую они для меня выполнили. И ничего из случившегося со мной с того времени я не мог предвидеть. Ровно сутки назад я даже не собирался ехать в Нью-Йорк.
Они условились встретиться на следующий день еще раз, и Джордж Локвуд пошел по Бродвею в контору «Локвуд и Кь». Смеркалось. Служащие в большинстве либо уже разошлись по домам, либо прощались друг с другом, собираясь уходить. Мэриан Стрейдмайер сидела на своем месте. Когда Локвуд проходил мимо, она сказала:
— Ваш брат просил
— Что именно?
— Что вы и миссис Локвуд ужинаете у него дома завтра в восемь часов вечера.
— Благодарю вас, мисс Стрейдмайер.
— Вы сегодня были так нежны друг к другу, — сказала она.
— Да? Вам это показалось необычным?
— Да. Особенно когда вы под руку отправились с ним обедать.
— Пожалуй, это в самом деле выглядело необычно — по крайней мере, в конторе. Хотя вообще-то мы с ним очень близки. — Локвуд оглянулся на дверь кабинета брата и задумчиво добавил: — Я сделал бы для него, кажется, все.
— Очень мило, — сказала она и, понизив немного голос, прибавила: — Я передумала насчет сегодняшнего вечера, если вас это интересует.
— Я же говорил: в четыре часа. А теперь у меня уже нет времени.
— Ну, что делать, — сказала она.
— Не надо быть строптивой, Мэриан. Я не люблю строптивых женщин. Что еще вы хотели сказать?
— Ничего. — Она достала из ящика стола сумочку и вышла, не попрощавшись.
Локвуд зашел к себе в кабинет и закрыл дверь.
— Вот вы какая, мисс Стрейдмайер, — громко проговорил он. Потом сел за стол и продиктовал в диктофон резюме беседы с Тэрнером и Боумом. Кончив запись, вынул валик и спрятал в карман пиджака. — Не нравитесь вы мне больше, мисс Стрейдмайер. — Он постучал пальцем по диктофону. — Ни капельки не нравитесь.
Контора была пуста. Уборщицы еще не пришли. Он подсел к столу Мэриан Стрейдмайер и стал перебирать бумаги, стараясь ничего не сдвинуть. Ни в одном из ящиков он не нашел ничего достойного внимания. Потом он посидел в раздумье еще немного, встал и шагнул за стеклянную перегородку, где была бухгалтерия. Взяв с полки книгу с надписью «Жалованье», он положил ее на стол и раскрыл в том месте, где была запись о жалованье и премиальных, полученных Мэриан Стрейдмайер за все время работы в фирме. Потом закрыл книгу и уже собрался положить ее на место, но вдруг передумал и снова открыл. Теперь его интересовали данные о жалованье других служащих, и тут он обнаружил, что Стрейдмайер была единственной сотрудницей, не имевшей вычетов в счет погашения ссуд. Все служащие брали ссуды хотя бы раз в год. Несколько человек, получавших более скромное жалованье, брали чуть ли не каждые две недели. Мисс Стрейдмайер не взяла ни цента. Видимо, она отлично укладывалась в свой бюджет.
Джордж Локвуд, покуривая трубку, обошел все комнаты конторы, потом остановился, достал из жилетного кармана блокнотик в переплете из свиной кожи и с позолоченными уголками, раскрыл на нужной странице и направился к сейфу, стоявшему в комнате кассира. Найдя требуемую комбинацию цифр, он отпер сейф и распахнул дверцу. Потом взял ключ, висевший у него на часовой цепочке, и отпер ящик с надписью «Переписка о служащих». Достав личное дело Мэриан Стрейдмайер, он быстро разыскал перечень счетов из магазинов, которые, как это принято в торговой практике, требовали подтверждения фирмы «Локвуд и Кь». Молодая женщина, зарабатывавшая сорок долларов в неделю, покупала в кредит во многих фешенебельных магазинах. «Люсетта Шэй» — небольшой магазин готового платья для изысканной публики, на цены которого жаловалась даже Джеральдина Локвуд. «Майлстоун и Лей» — небольшой ювелирный магазин для изысканной публики, не нуждающийся в рекламе. «Кимиото и Кь», «Марчбэнкс лимитед». Бюро заказов на театральные билеты, «Парфюмер Эдуард». Все эти заведения расположены на Мэдисон-авеню и прилегающих улицах. О них знает только богатая, шикарная публика, любители дорогих вещей. На бланке «Марчбэнкс лимитед» даже не указано, чем занимается эта английская фирма.