Дело Лонгботтомов
Шрифт:
— Я в курсе. И она больше бросается в глаза. Именно поэтому мы тут и сидим...
— Надо же, — сказала Белла, ставя на стол тарелку с бутербродами.
— ...а был бы я один, давно был бы в Швейцарии.
— Или в Азкабане. Хотя, — поправился Рабастан, глотнув чаю, — не факт. Ко мне уже подходили двое, ну знаешь, в серых мантиях. Намекали, что если я вдруг знаю, где ты... Я, конечно, сказал, что не знаю и знать не хочу. Но, в общем, если вдруг что, то ты можешь попробовать сдаться на льготных условиях.
— Даже так? Как Эйвери или Малфой?
— Что-то
— Странно, — Руди затушил сигарету. — С ними-то все понятно: Эйвери сдал часть своих штурмовиков, кто поплоше, а Люциус откупается деньгами со счетов организации. Но я-то им что могу предложить? Картотечная уничтожена вместе со Ставкой, все досье ликвидированы. Чего, интересно, наши друзья в серых мантиях от меня хотят?
***
Белла знала, что на самом деле это не совсем так. Картотечная не могла быть уничтожена, поскольку это была даже не комната, а огромный стальной сейф, который перед взрывом Ставки должен был полностью уйти под землю и сейчас так и был погребен где-то там, под руинами. Найти и открыть это хранилище, набитое сотнями досье и рядами картотечных ящиков, могли только трое — сам Темный Лорд, Колин Розье или Руди. Но Розье умер в аврорате вскоре после ареста, Темный Лорд был неизвестно где, и оставался только ее муж.
Не то чтобы они уже об этом не говорили. Идея о возможной сдаче носилась, что ни говори, в воздухе. Но Руди делать этого не собирался, даже в самом крайнем случае. Слишком дорого стоила заключенная в комнате-сейфе информация, достаточная, чтобы запугать или шантажировать чуть ли не всю магическую Британию, чтобы покупать за нее всего лишь свободу и даже жизнь.
— Тем более что, — сказал он однажды Белле, — если он все-таки вернется... Чем я тогда отчитаюсь?
— А чем будут отчитываться Эйвери и Малфой?
— Ай, брось. С ними мы ничего серьезного не теряем. Кого может сдать Эйвери? С десяток своих охламонов? Да таких можно завтра набрать две сотни. Да и деньги со счетов организации — тоже дело наживное. А вот у меня…
— Ты правда думаешь, что он может вернуться?
— Не знаю. Метка-то не пропала, а просто посветлела и сливается с кожей... Не знаю.
Белла и сама не знала, но именно из-за этой неуверенности не могла переносить бездействие. Мучительна была мысль, что Темный Лорд может быть жив, а они бросают его без помощи, даже не пытаются узнать, где он и что с ним. Вдруг он в Англии, вдруг где-то совсем рядом?
Руди отмахивался от ее настояний. "Надо ждать, пока что-то не выяснится; если будем дергаться без толку, то и моргнуть не успеем, как окажемся в Азкабане, а оттуда точно ничего не узнаешь". Все это было верно, но...
Она не могла ни спать, ни читать, не могла усидеть дома и, еле дождавшись наступления темноты, уходила куда-нибудь — вниз по склону холма к реке, за которой россыпью огней лежала магловская деревня, или к маленькому пруду в дальнем конце сада, спрятанному в зарослях черной ольхи и осины. Днем еще случались дожди, но за ночь земля подмерзала, и грязь превращалась в твердые, словно каменные бугры и рытвины. Сухие листья
***
А потом Барти пересказал им то, о чем шушукались по углам в Министерстве.
"Это всего лишь вопрос времени. Он вернется, но мы в силах этому помешать".
Они, значит, в силах помешать. А мы — в силах помочь?
— Фрэнк что-то знает. Я уверен. Он проговорился один раз.
— Думаешь, в Министерстве известно, где он может быть? — спросил Руди равнодушно. Несмотря на то, что было уже девять вечера, он только что проснулся и теперь — после всего-то одной чашки кофе да жалкой пары сигарет — еще плохо соображал.
— Кажется, да. Я почти уверен, что Фрэнк знает. Но мне не скажет.
— Попробуй аккуратно расспросить.
— Уже пробовал. Знаешь, что он мне ответил? "Зачем тебе это, Барти? Ты, наверное, считаешь, что раз не попал в авроры, то тебя считают слабым и ни к чему не пригодным, а ты хочешь доказать обратное и тебя тянет на подвиги?". Вот и поговорили, называется. — Может быть, — задумчиво предложила Белла, — мы попробуем?
Руди, сидевший напротив, удивленно поднял брови, но промолчал. Зато Барти смотрел на нее, широко открыв глаза.
— Ты думаешь... А... а это можно сделать?
— Конечно, можно, и даже довольно просто. Придем и поговорим.
— Вы же в розыске!
— Тем более. Нам-то нечего терять.
— Но... а что потом? Я не хочу, чтобы Фрэнка...
— Никто ничего с ним не сделает, Барти. Мы просто поговорим и уйдем.
Барти идея увлекла. Но с Руди было хуже — он упорно отмалчивался и до ухода Барти так и не сказал ничего определенного.
Зато потом напустился на нее.
— Ты зачем морочишь ему голову?
— Почему — морочу?
— Потому что заставляешь его поверить в совершенно бессмысленные прожекты.
— Ах, вот как ты считаешь...
— Да, если хочешь знать. Такой белиберды в жизни еще не слышал. Ну, что может знать этот Лонгботтом?
— Много чего. Барти же говорил — он в последнее время занят каким-то спецпроектом. Что еще это может быть, как не связанное с Темным Лордом? К тому же он входит в этот дурацкий Орден Феникса. У Дамблдора свои источники информации, так что Фрэнк мог что-то слышать и от него.
— Что бы он там ни слышал, вряд ли это что-то определенное.
— Откуда мы можем знать, пока с ним не поговорим?
— Белла, да что бы он ни сказал, это не стоит такого риска.
— Его возвращение для тебя не стоит риска?
— Да. Я вообще не хочу, чтобы он возвращался. Во всяком случае, сейчас.
— Как это? — она была так ошарашена, что даже не возмутилась.
— А вот так. Раз в жизни у меня есть возможность почувствовать себя свободным и делать то, что хочется. Побыть человеком, а не машиной для выполнения приказов. Последние два года были сплошной мясорубкой, я сыт этим по горло, я хочу забыть обо всем к чертовой матери...