Дело мерзкого снеговика
Шрифт:
– Сперва, мистер Стрэнджвейс, интересно было бы узнать ваше мнение.
– Не играет роли, видел кот привидение или нет. Если бы это было оно, кот испугался бы, выгнул спину, фыркал, но не стал бы бросаться на стены. Думаю, что, прежде чем рациональные доводы не будут исчерпаны, рано предполагать присутствие сверхъестественного. Агрессия в поведении животного… кстати, а сколько ему лет?
– Три года, – ответила Кларисса.
– …Не дает нам основания считать это поведение просто юной игривостью любого котенка. Возможно, кот находился под воздействием наркотиков. Вы сказали, что ему только
– Мне кажется, для простой шутки все слишком изощренно и жестоко, – заметила Джорджия.
– Вот если бы шутник был одет в батистовый халат и стенал, вцепившись в живот… хотя у меня такое чувство, что Епископ-призрак давно уже отошел на задний план.
Мисс Кэвендиш запальчиво кивнула и ликующе хлопнула ладонью по подлокотнику кресла.
– Если эта шутка серьезнее, чем простая забава, – подтвердил Найджел, – и была предназначена какому-то конкретному человеку, то в поведении кота должно было быть что-то особенное, что понятно лишь жертве и пугает ее сильнее, чем остальных. Был ли еще кто-нибудь очень сильно испуган, кроме мисс Эйнсли?
– Знакомы ли вы с пьесой «Гамлет», мистер Стрэнджвейс?
Найджел ответил утвердительно.
– Тогда вам известно, что в этой пьесе есть и другая пьеса – которую играют для короля, тот наблюдает за бродячими актерами, а Гамлет не спускает с него глаз. В сочельник оказалось, что не всех околдовало безумство этого кота. Я случайно посмотрела вбок и заметила, что Эндрю Ресторик не отрываясь смотрит на одного из присутствующих.
– На кого?
– Этого я не могу вам сказать. Стулья стояли полукругом. Эндрю сидел слева, с краю, уставившись на кого-то в противоположном конце, это могла быть и его сестра Элизабет, и доктор Боган, и мистер Дайке.
– Значит, и вы были не так уж околдованы, мисс Кэвендиш?
– Но, но, сэр, слишком уж вы дотошны! – воскликнула она с напускным кокетством, которое все равно не смогло скрыть ее явное смущение. – Я пока еще могу пользоваться своими глазами и делать свои личные выводы.
– Так был ли один из этих троих чересчур напуган?
– Не берусь точно судить. Бетти была какой-то квелой, наверное, слишком пьяной, чтобы о чем-нибудь волноваться. Мистер Дайке будто не верил своим глазам, а врач хранил свой фасад сдержанности. Потом я все-таки видела их с Бетти вдвоем, они положили друг другу головы на плечи.
– Были ли у этого случая какие-нибудь последствия?
Мисс Кэвендиш недоуменно воззрилась на него, будто не поняла, о чем идет речь.
– Вы написали в своем письме о каких-то своих худших опасениях, – упорствовал Найджел. – Может быть, вы боитесь, что с этими кошачьими галлюцинациями не так все просто? Что кот – это только начало?
К их удивлению, старая леди будто потеряла дар речи. Ее взор утратил осмысленность и с болезненной нетвердостью уцепился за какой-то предмет. Хозяйка совершенно смешалась. И тут, тяжело оперевшись на резную, из слоновой кости с кистями трость, она
– Да. Я боюсь. У них в доме какая-то гниль. Я боюсь показывать на нее пальцем, но я знаю, что она есть. Я… – мисс Кэвендиш слегка запнулась, – я особенно неравнодушна к этой семье – особенно к Элизабет и Эндрю. Впрочем, мое чувство не имеет никакого значения, и я прошу вас больше не говорить на эту тему. Но я скажу вам вот что: лучше взглянуть в лицо дьяволу и всему его воинству, чем той власти – откуда бы она ни шла, – которой обладает Истерхем-Мэнор.
– Насколько я понял, – мягко ответил Найджел, – вы хотели бы, чтобы я…
Кларисса Кэвендиш метнулась от стены вперед, описала полукруг и направила свою трость из слоновой кости прямо на Найджела, как рапиру. Ее голос был так пронзителен, что тот подскочил в кресле.
– Я хотела бы, чтобы вы разобрались, что тут не так. Я хотела бы, чтобы вы разобрались, что доктор Боган делает в этом доме: мне он кажется не на шутку отрицательным типом. Еще – чего боится Хивард Ресторик. И что творилось в сердце Эндрю Ресторика, когда он совершенно не обратил внимания на кота, а, наоборот, неотрывно глядел на одного из тех, кто был в той комнате. И еще я хотела бы, – добавила она едва слышным шепотом, – чтобы вы избавили Элизабет от проклятия.
Она снова села в свое кресло, испытующе вглядываясь в его лицо.
– Они все еще здесь – те, кто были в сочельник?
– Они приходят и уходят. Но сейчас они как раз в Мэнор и пока не хотят уезжать. Зимой дороги очень грязные.
– Но вы же знаете, – осторожно заметил Найджел, – что я не имею полномочий…
– Я все устроила. Насколько я знаю, существует специальное общество по исследованиям психики. Вам придется побыть его членом. Я же так и просила вас: остановиться у меня, а заодно и расследовать случай с котом в комнате Епископа. Все предусмотрено.
– Но для исследований психики у меня нет даже первичных знаний!..
– Я изучила их по тем нескольким томам, которые нашлись в моем книжном шкафу. Завтра вы познакомитесь с ними поближе, а ко второй половине дня мы приглашены на обед в Мэнор.
Найджел перевел дух. Он чувствовал, что, будь на месте мисс Клариссы кто-нибудь еще, он бы отнесся гораздо скептичнее к таким экзальтированным выходкам, но, вопреки воле самого Найджела, он дал этой леди увлечь себя. Более того, она затронула в его душе струнки любопытства, вызвав непреодолимое желание самому дорисовать реальную картину всех действующих лиц, воспользовавшись тем эскизом, который она только что наметила.
– На чем специализируется доктор Боган? – спросил он.
– На медицине, если не грешно так говорить. Не попасть бы самой к нему в пациентки!
– А вы знаете, кто его пригласил?
– Элизабет приводит в дом массу нежелательных личностей.
– Значит, она и сама часто бывает не в себе?
– Да. Боюсь, что это довольно эксцентричная девушка. Но вряд ли Хивард сможет выгнать ее из дому.
Не особенно они проясняют дело, эти ответы мисс Кэвендиш, подумал Найджел. Тогда он сменил тактику: