Дело «Норильский никель»

Коростелев Александр

Прекрасно отдававший себе отчёт, что Верховный Совет СССР, как правовой институт демократии, скорее всего, в том или ином виде поддержал бы действия членов ГКЧП, Президент РСФСР Борис Ельцин никак не мог этого допустить. Поэтому, вместо того, чтобы сдерживать вышедших на улицу людей от неправомерных действий, хотя бы ради поддержания порядка и законности в столице государства, руководствуясь лишь революционной целесообразностью, а не гражданским долгом, Борис Ельцин намеренно пошёл на максимальное обострение ситуации. Незаконно присвоив себе полномочия верховного суда, он запросто подписал 19 августа 1991 года обращение «К гражданам России», в котором объявил ГКЧП не законным, а лиц, в него входивших, — изменниками народа, поставивших себя вне закона.

В следующих своих указах Президент РСФСР Борис Ельцин попытался подчинить себе все структуры КГБ, МВД и Министерства обороны СССР, дислоцировавшиеся

на территории РСФСР, которые по действовавшему законодательству подчинялись органам государственной власти СССР. Отправляя людей на баррикады, не собираясь дожидаться 26 августа 1991 года, этот «гарант законности» провозгласил: «Как президент России, от имени избравшего меня народа, гарантирую вам правовую защиту и моральную поддержку».

Миндальничать Борису Ельцину было нельзя, помня о действовавшей в то время норме права статьи 64 («Измена Родине») Уголовного кодекса РСФСР: «Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершённое гражданином СССР в ущерб государственной независимости, территориальной неприкосновенности или военной мощи СССР: переход на сторону врага, а равно заговор с целью захвата власти, — наказывается… смертной казнью с конфискацией имущества». Первый же российский президент не был в полном смысле слова главой суверенного государства, несмотря на принятую 12 июня 1990 года Декларацию № 22-1 «О государственном суверенитете РСФСР». В то время он был лишь президентом — главой исполнительной власти союзной советской республики, к примеру, как нынешний президент Республики Татарстан Минтимер Шаймиев. Поэтому и целью спровоцированного ещё в июле 1991 года высокопоставленными госчиновниками РСФСР августовского столкновения с властями Советского Союза в лице ГКЧП была попытка добиться настоящей суверенизации союзной республики РСФСР путём её превращения в собственно суверенное государство Российская Федерация.

Для этого им предстояло фактически отстранить демократически избранную власть Советского Союза от решения тех вопросов государственной политики, которые входят в круг полномочий законодательной, исполнительной и судебной власти, в полном смысле этого слова суверенного государства, включая вопросы определения порядка и условий проведения экономических реформ в стране. Несомненно, чрезмерная суверенизация одной из республик Союза ССР подтолкнула бы к этому и все остальные, что нанесло бы вред федеративному устройству Советского Союза, и, как следствие, довольно быстро превратило бы его из федерации в конфедерацию, либо вообще привело бы к распаду на несколько суверенных государств. Отсюда, при объективной квалификации умышленных действий высокопоставленных должностных лиц РСФСР, направленных на ослабление федеративного устройства СССР, они вполне и естественно могли быть истолкованы как деяния, наносившие ущерб территориальной неприкосновенности СССР, что собственно подпадало под санкции статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР.

Российские средства массовой информации, особенно не задумываясь о глубинных причинах происходившего, фиксировали на телеэкранах и в печатных изданиях лишь следствие: бронетехнику на площадях и улицах Москвы да театрально прикрытого бронежилетом Бориса Ельцина во время его эмоционального выступления перед людьми, собравшимися возле Белого дома, — вдохновенно возопили о путче ГКЧП.

На самом же деле — это не был путч, это была «бархатная революция» верховной власти РСФСР, направленная против суверенитета СССР, как федеративного государства, представленного законно-избранными демократическим путём властями Союза ССР и управлявшегося по Конституции и законам союзного государства. Революция властей или политический переворот за установление полного суверенитета РСФСР, как уже отмечалось, за превращение союзной республики в суверенное государство — Российская Федерация. Именно «бархатная революция», не превратившаяся в кровавый путч лишь благодаря мудрости и приверженности высоким идеалам офицерской чести и служебного долга министра обороны Д.Язова, председателя КГБ В.Крючкова, министра внутренних дел Б.Пуго, в подчинении которых находились элитные воинские подразделения, так и не получившие приказ применить силу против таких же граждан единой страны.

Одно лишь позабыли революционно-настроенные борцы за «демократию» против демократии (против результатов Всесоюзного референдума от 17 марта 1991 года): «Кто сеет ветер, тот пожнёт бурю!».

В гораздо худшем варианте подобное же повторилось в сентябре — октябре 1993 года. Тогда, стремясь устранить ненужное ему препятствие, ставшее на пути экономикоприватизационных реформ, демократическим путём всенародно-избранный российский президент сначала своим указом разогнал демократическим путём всенародно-избранный Верховный Совет

Российской Федерации, а затем «демократически» расстрелял его из танковых орудий. Вновь, формально демократия билась с демократией!

Примечательно, в обоих случаях всё в конечном итоге закончилось амнистиями и всеобщим всепрощенчеством. Не потому ли, что открытые суды с непременным для данных случаев участием независимых международных правозащитников и экспертов в области юриспруденции вскрыли бы такие факты, которые, возможно, способствовали бы превращению обвинителей в обвиняемых, а обвиняемых в пострадавших и обвинителей.

Объявляя амнистии, как бы прощая других, Борис Ельцин на самом деле прощал себя и своих приближённых перед российским народом и международным общественным мнением. Однако всё же этим нельзя добиться Высшего всепрощения!

//__ * * * __//

Во введении в настоящую книгу отмечалось, что старт процессу приватизации дал Указ Президента России № 341 от 29 декабря 1991 года «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий», подписанный буквально на обломках СССР, окончательно разрушенного 8 декабря 1991 года в ходе встречи Ельцина, Кравчука и Шушкевича в Беловежской пуще (Вискули). Данный указ утвердил «разработанные на основе проекта Государственной программы приватизации на 1992 год Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 год», вступившие в силу с 1 января 1992 года.

Не дожидаясь утверждения Государственной программы приватизации Верховным Советом Российской Федерации, как это регламентировала статья 3 Закона РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР», реформаторы из команды Чубайса, с того момента фактически приступившие к управлению процессом промышленной приватизации, почти во всём перевели его в поле подзаконного правового регулирования.

Указы и распоряжения Президента, постановления Правительства, распоряжения Госкомимущества Российской Федерации подменили собой так и не принятые законы страны. Конечно, создание полноценной законодательной базы, призванной регулировать все существенные моменты процесса промышленной приватизации, заняло бы достаточно длительный период времени. С другой стороны, качество принимаемых законодательным органом государственной власти Российской Федерации нормативных актов с точки зрения их непротиворечивости и продуманности исполнения было бы несравненно выше, нежели качество на скорую руку написанных и не известно при каких обстоятельствах и где подписанных подзаконных нормативных актов.

Это не могли не понимать и сами разработчики российской модели промышленной приватизации, но всё же фактор времени был поставлен ими во главу угла даже в ущерб качеству издаваемых нормативных актов, что в итоге отрицательно сказалось на полноте подготовки приватизационной документации, впрочем, за чем особого контроля-то и не было вовсе.

Ведь углублённое, подробнейшее рассмотрение всех нюансов российской модели промышленной приватизации, предложенной специалистами Анатолия Чубайса в ходе парламентских слушаний в Верховном Совете Российской Федерации при рассмотрении соответствующих законопроектов, вскрыло бы вопросы, на которые её разработчики не были готовы отвечать с достаточной степенью откровенности. Это, как минимум, привело бы к утрате приватизацией своей динамичности, в основном благодаря которой и удалось беспроблемно организовать неправомерную передачу рентабельнейших государственных промышленных предприятий и объединений (концернов) — ликвидной государственной собственности в частную собственность избранников первого российского президента.

Отсюда — активное участие Верховного Совета Российской Федерации в принятии на высшем законодательном уровне нормативных правил приватизации государственных предприятий и объединений (концернов) страны, а также контроля над их исполнением не могло устроить Анатолия Чубайса, как чиновника, ответственного за «правильное», то есть угодное Кремлю, проведение приватизационных процессов в России.

Исполнительная власть Государства в лице Президента России Бориса Ельцина уполномочила Анатолия Чубайса и, по большому счёту, никого более, определять правила перераспределения государственной (общенародной) промышленной собственности, как в среде российского народа в ходе чековой приватизации, так и среди немногочисленных персон, отобранных кремлёвскими властями на роль финансовых столпов политического режима ново-буржуазной демократии. Это был весьма сомнительный вариант развития событий, даже учитывая тяжёлую политико-экономическую ситуацию, сложившуюся тогда в России, если, правда, придерживаться правового смысла понятий «демократия», «теория разделения властей» и «правовое государство».