Дело о бледном вампире
Шрифт:
Девчонки вошли в комнату, увидели сдвинутую кушетку и вопросительно взглянули на Ромку. А он молча протянул им свою грязную ладошку, на которой лежала желтая монета.
— Катя, смотри, какая интересная денежка! — воскликнула Лешка, со всех сторон рассматривая червонец. — Я таких никогда не видела. Надо же, десять рублей! Начало века! Я слышала, что в те времена за такие деньги корову можно было купить. Мне все понятно, что здесь написано, только что такое «Б.М.»?
— Какая разница? — мрачно ответил брат.
— Нашел! — возликовала Катька и отобрала
Но Ромка прервал ее восторги.
— Ничего не здорово. Какая тут «эврика»? Только это я и нашел, всего одну монетку. Она, видимо, из коробки случайно выпала и укатилась, а тот, кто клад украл, ее не заметил, потому что она под ножку кушетки попала. — Ромка ткнул в отверстие ногой. — Видите, тайник пустой, а на полу свежие следы от штукатурки. А это значит, что меня кто-то опередил. Он не потрудился даже пол как следует подмести. Думал, наверное, что мы лохи, ничего не заметим, а заметим — не поймем, в чем дело. И как так получилось, что этот вор стал искать клад тогда же, когда и мы? Неужели так совпало? Или это тот парень в кепке, который за нами следил? Но откуда он узнал, что мы идем за кладом?
Катька огорчилась не меньше Ромки.
— Но кто, кто это мог быть?
Ромка пожал плечами и попросил:
— Пойди посмотри, не проснулась ли бабуля. Может быть, она нам скажет, кто к ней приходил.
Глава VIII ТАИНСТВЕННЫЙ САША
Из соседней комнаты до ребят донесся шорох, и они бросились туда.
Хозяйка дома проснулась. Она приподнялась, увидела Катьку и чуть слышно сказала:
— Это ты, деточка? А когда ты пришла? Я не слышала. Я сейчас, сейчас встану.
Но, закрыв глаза, старушка уронила голову на подушку.
— Ей надо бы чаю, крепкого и горячего, — прошептала Катька.
— От крепкого чая может сердце заболеть, — возразила Лешка.
— Ну, тогда просто горячего. Идите готовьте, чего зря стоять? — прикрикнул на девчонок Ромка и, увидев, что Серафима Ивановна вновь открыла глаза, участливо спросил: — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, хорошо. — Старушка увидела, что лежит в одежде на собственной кровати. — Что такое со мной? А где Саша?
— Какой Саша? — насторожился Ромка.
— Мариночкин знакомый. Ох, как же неудобно вышло — ко мне пришел такой симпатичный молодой человек, мы с ним обо всем разговаривали, а я вдруг взяла и заснула. Не помню даже, как до кровати добралась. Сколько же я спала? А Мариночка где? Она была здесь? А еще у меня, кажется, врачи были. Я помню все, только как-то смутно. Так скажите же мне, что произошло?
Ромка кашлянул.
— Ну, когда Марина к вам пришла, дверь у вас была открыта, а вы лежали без движения. Она испугалась и «скорую помощь» вызвала. Теперь врачи уже уехали, а Марина в свой театр ушла. Из-за всего этого она на репетицию опоздала.
В комнату вернулись Лешка с Катькой. Лешка принесла
— Мы у вас немножко похозяйничали, — сказала Лешка, подавая старушке подстаканник.
Серафима Ивановна взяла его за ручку и отпила немного чаю. Руки у нее дрожали, и стакан дребезжал в подстаканнике. Ромка вспомнил, что точно такой же подстаканник был у его бабушки, и она тоже пила чай только из него и непременно с сахаром вприкуску.
— Старая совсем стала, — извиняющимся тоном произнесла старушка. — Когда-то это должно было случиться. Я и так долго держалась.
— Что должно случиться? — не поняла Лешка.
— Как что? Обмороки, провалы в памяти. Нормальное проявление старости. Она, знаете, не радость. Неужели я не смогу больше сама себя обслуживать? Больше всего этого боюсь.
— А вы всегда на ночь снотворное пьете? — спросил Ромка. — Наша бабушка его каждый раз перед сном принимала.
Серафима Ивановна удивленно на него посмотрела.
— Нет, с чего ты взял? Я вообще не пью снотворного. У меня его и не было отродясь. Если только валерьянку приму когда или корвалол. Чтобы обходиться без таблеток, я обычно вот как делаю. Встаю рано-рано утром и потом, днем, стараюсь не спать, даже если очень хочется. Тогда вечером засыпаю довольно быстро. Впрочем, не всегда, — созналась старушка, глядя на детей ясными глазами.
Повернувшись, она взглянула на стоящий у окна стол. Там лежал старый выцветший фотоснимок. Ромка взял его в руки. С карточки на него смотрели трое молодых солдат с касками в руках. Он перевел глаза на висевшую на стене свадебную фотографию. Сомнений не было — муж Серафимы Ивановны и солдат слева на пожелтевшем снимке был одним и тем же человеком.
— Дай-ка мне, пожалуйста. — Старушка поднесла фотографию к глазам и ахнула: — А вчера двое было.
— Кого двое? — не понял Ромка.
— Да солдат же. Снимок стал другим. Как это могло случиться? Или память меня и впрямь подводит?
— А вы постарайтесь припомнить все по порядку, — посоветовала Лешка.
— Сейчас, сейчас. Значит, Саша принес мне фотокарточку, и на ней было двое: мой Коля и Володя, Мариночкин дедушка. А сейчас их трое. Неужели я третьего не заметила? Но я так долго разглядывала своего Колю и его друга… Как же так?
— Но этот снимок принесла Марина, а не Саша. И не вчера, а сегодня! — воскликнул Ромка. — А Саша, значит, свой забрал. А память вас не подводит.
— Правда? Значит, я ничего не перепутала?
— Не перепутали. Но откуда взялся этот Саша? И когда он у вас был?
— Так вчера же. Сейчас день? — Старушка перевела глаза на угол комнаты. Там висели старые-престарые ходики. Одна гиря опустилась на пол, отчего часы остановились.
— Подтяните, пожалуйста, гирю, — попросила она. — Да скажите, который час.
Ромка потянул за цепь и, взглянув на свои часы, присвистнул.
— Ого! Третий час.
— Десять минут третьего, — уточнила Лешка и встала на стул, чтобы перевести стрелки.