Дело о дуэли на рассвете (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
– Да-да! Почему яйцеклетка, не встретившаяся со сперматозоидом, проливается кровью?..
Мне, честно говоря, все это изрядно поднадоело. Я, в конце концов, приехала сюда отдыхать, а не слушать бредни сумасшедшей ученой. Хоть и родственницы короля. И тогда я решительно направилась к двери. Но Мэри меня тормознула:
– А мы ведь с вами так и не познакомились. Как вас зовут?
– Светлана Завгородняя.
Было такое ощущение, что Мэри ударили по лицу.
– Вы - из "Золотой пули"? От Обнорского?
– Да. А что?
Мэри о чем-то на секунду задумалась.
–
Я пропустила второй удар. Так, в чем дело? При чем тут платье Василиски? За ней следили у "Пролетарской"? То есть - вдруг дошло до меня за мной? Но кто?
Вдруг стало страшно. Но интуитивно я понимала, что нужно что-то говорить:
– Да, я действительно люблю испанскую соломку. Но не на банкет же в шляпке приходить...
– Пойдемте лучше в музыкальный салон,- вдруг быстро засобиралась Мэри.
С собой она зачем-то взяла изящный ноутбук. Краем глаза я заметила, что в каюте стояла спутниковая антенна. Такую до этого я видела только у Аркадия. Только Аркадий сейчас в Америке, а я вот здесь - незнамо с кем.
– Ну, что? Не трахнула тебя еще Мэри?- хихикнула Кирка, подсаживаясь к моему столику с бокалом пива.
Вокруг нас танцевали. Медсестры в перьях, закатив глаза, висели на своих считанных кавалерах. В салон заглянул Сергей и, грустно разведя руки, куда-то ушел: наверное, нести вахту. В динамиках мило коверкала язык Вайкуле: "Я не помню лицо утонувшего юнги..." Для теплохода в штормящей Ладоге - очень актуальная песня.
– А с чего ты взяла, что она - лесбиянка?- я сначала спросила, а потом поняла, что краснею, вспомнив свой собственный палец во рту Мэри.
– Так это все знают. Она Таньку Высочанскую совсем затрахала. Вцепилась в нее просто мертвой хваткой. Хотя, как говорят, от Мэри она погуливает с мужиками. Даже кто-то в Смольном есть.
– Высочанская... Это - главврач наркодиспансера?
– Она - она. Она и главврачом-то стала с подачи Мэри. Сначала Мэри написала за Таньку кандидатскую, параллельно - докторскую за ее отца (отец работает в Военно-медицинской академии, и чтобы стать начальником кафедры, ему понадобилась степень; ну Мэри и написала что-то о том, как "обкумаривать" солдат, чтобы подымать их в атаку). А поскольку папаша человек влиятельный и дружит с министром, Таньку и пристроили в наркодиспансер главврачом.
– Получается, что Мэри - специалист по наркологии?
– Здра-а-сь-те! Еще какой! Да она на детоксикации собаку съела. И главный в городе специалист в экстракорпоральной гемокоррекции.
Мне показалось, что этот набор слов я уже сегодня где-то слышала. Или вчера? Как-то уж слишком давно я уехала из Питера.
– Экстра... какая коррекция?
– Ну ты даешь! Гемокоррекция - это корректировка крови. Экстракорпоральная - внеорганизменная. То есть кровь последовательно выводится из организма, проходит очистку с помощью всяких мембран и сорбентов и возвращается обратно. Гениальная придумка!
Влюбленная в медицину Кирка продолжала что-то трещать о современных методах очистки крови, но я ее не слушала.
Я пыталась
Значит, Мэри - покровительница Высочанской? Вот тебе и уродина с толстыми очками! И за этой Высочанской - раздолбанный наркодиспансер с многочисленными замечаниями. Она, эта Танечка, не проста: собираясь в музыкальный салон, я успела бегло пролистать Акт проверки наркодиспансера КРУ. Там было столько замечаний и таких, что оставалось непонятным, как Высочанская еще на свободе. Самым любопытным был такой факт: чтобы попасть в наркодиспансер, нужно отстоять очередь в несколько месяцев; при этом бюджетные койки стационара постоянно незаполненные. По всему госпожа Чайка была права: кто-то перенаправляет потоки наркоманов из государственного центра - в коммерческие. За Высочанской никаких центров нет. Значит - за ее друзьями? Может, за Мэри?
В этот момент к нашему столику, от которого Кирка постоянно отгоняла мужиков (она ждала, когда объявится ее пепельноволосый), подошел мрачного вида мужик.
– Мария Эдвардовна приглашает вас за свой столик.
Кирка присвистнула:
– Нет, бьюсь об заклад, все-таки трахнет она тебя до конца поездки.
– Почему меня, а не тебя?- полюбопытствовала я.
– Мэри абы кого своим вниманием не жалует. Есть, видно, в тебе что-то... Завидую. Глядишь, скоро колечко тебе какое подарит. Ты какие камни больше любишь?
Ну не могла я признаваться словоохотливой Кире, что сама Мэри меня интересует лишь с некоторых пор и по совершенно непонятным мне причинам.
Мы встали и направились к угловому столику, где Мэри, завидев нас, сразу отложила ноутбук.
– Угощайтесь.
Я точно знала, что в баре ничего подобного не продавали. Но стол Мэри ломился. Мидии, маслины, сыр с плесенью, орехи, фрукты...
– Что будете пить, девочки?
– А что есть?- влезла Кирка.
– Что хотите, то и будет.
Кирка заказала финскую водку, я - джин с тоником.
– Шотландский,- кивнула Мэри одному из своих прихлебателей.- "Гордоне".
Один к трем.
Уже через минуту на столике стояли высокие бокалы с напитками.
– А почему вы занимаете каюту на нижней палубе?- Я не могла понять, но эта женщина просто заинтриговывала.- Вы же вроде могли выбрать себе любую.
– Я, Светочка, люблю иллюминаторы: тогда полное ощущение, что ты на море. Ведь часть моих древних родственников пиратствовала у берегов Испании и Алжира. Так что у меня - морская душа.
А на верхних палубах - окна, как в поезде, мне же поезда не нравятся. А вам не нравится внизу? Я могу переселить вас наверх, в отдельную.
– Нет, нет, мне нравится с Кирой,- по-моему, я сказала это слишком поспешно, потому что Мэри в который раз снисходительно улыбнулась.
Кирка заказала еще одну рюмку. Я двинула ее под столом ногой, потому что она хмелела на глазах: подперла щеку рукой и зло смотрела, как ее любимый онколог в танце без зазрения совести лез носом в лифчик какой-то медички.