Дело о государственном перевороте

Москвин Игорь Владимирович

– Я понимаю вас, Мечислав Николаевич, – с серьезным выражением лица и металлическими нотками сказал Кирпичников.

– А вы?

– Уеду к семье, может быть, там, в провинции, найду себе дело. Сегодня уже поздно, а вот завтра навещу нашего министра и в отставку. Больно наблюдать, как рушиться дело, которому ты служил столько лет. Больно.

Часть вторая. Дело о разбойном нападении

1.

Между двумя фонарями стояла небольшая группа

людей, один из которых ступил на дорогу и поднял руку. Было темно и шофёр, скорее угадывал, нежели видел, что зажато в ладони у ступившего вперёд человека.

– Стой, – раздался басовитый крик.

Шофёр посмотрел на Овчинникова, сидевшего рядом и служившего начальником охраны Председателя правительства. Полковник стал напряжённым, не стал, как раньше, махать, мол, езжай без остановки.

Тёмная масса разделилась на отдельных людей, тот же басовитый голос уже кричал:

– Стой! Стрелять буду.

Овчинников тронул за рукав шофёра.

– Остановись, – приказал Александр Фёдорович, – вдруг это патруль и вправду стрелять начнут.

Скрипнули тормоза, и машина плавно остановилась

Через несколько секунд двери распахнулись, и басовитый голос зазвучал громче.

– Вылезай.

Керенский устало хотел поправить, что не «вылезай», а «выходи», но не стал этого делать, один из остановивших потянул за рукав.

Мужчина лет сорока с маленькими усиками под большим крючковатым носом смотрел на председателя правительства, как на какую—то маленькую букашку, ползущую по стеблю растения. В правой руке держал пистолет системы «Маузер», левой вначале тащил за рукав, который отпустил, и с презрительной кривой улыбкой, демонстративно вытер о своё пальто, словно от брезгливости. Голова мужчины была непокрыта, тёмные не совсем длинные волосы висели не расчёсанными космами.

Александр Фёдорович запахнул расстегнутую шинель. На улице заканчивался второй месяц осени, пахнуло холодным воздухом. Хотел достать из кармана пропуск, но, видимо, главарь прошипел сквозь зубы:

– Руки держи на виду, – помахал пистолетом в воздухе.

Из второй двери машины вытащили полковника и толкнули так, что он упал на колени.

– Товарищи, что вы делаете и по какому праву? Где Свирский? – Овчинников не терял присутствия духа, хотел подняться, но его ударили по ногам, и он снова рухнул на колени.

– Не дёргайся, – двое обшарили карманы полковника, доставая из кобуры револьвер, один из них со смешком сказал, – пригодится для дела, – какого не добавил, но и так становилось ясно, что для грабежа. – Офицер?

– Вы же знаете и где Свирский?

Раздался сухой треск, и полковник повалился на бок, дёрнув один раз ногами.

– Туды ему и дорога, – сказал кто—то окающим говором.

– Поручик, я же сказал, без моего приказа никого не трогать.

– Сафрон, – тот же голос извиняющимся, но настойчивым, тоном проговорил, –

это ж офицер.

– Ну и что?

– Ты ж знаешь, что я их готов зубами рвать.

– Ещё раз и, – главарь пригрозил револьвером.

– Понял.

– А ты кто? – Главарь шарил одной рукой по карманам Керенского, достал из кармана френча маленький в ладонь «Браунинг», бумажник, которые сунул в карман, пропуск открыл и хотел прочитать, но было темно и ничего не видно. – Так кто?

Керенский молчал, не в состоянии вымолвить ни единого слова. Хотя было темно, но он видел лежащего чёрным мешком на тротуаре полковника Овчинникова, с которым ещё пять минут тому вёл беседу.

– Не смотри так, – главарь явно наслаждался ролью управителя судьбами, – все там будем. Так кто ты?

– Я, – голос Александра Фёдоровича сбился, и он не мог продолжить дальше.

– Не бойся.

Два бандита стояли по бокам и оба держали пистолеты, направленные в председателя правительства.

Шофёра словно забыли, он медленно достал из кармана куртки револьвер и направил в главаря. Раздумывать было на чем, если он всадит пулю в старшего, то нет гарантии, что те два бандита не выстрелят в Керенского.

Размышления прервал удар в висок и руки выбросили шофёра из машины, его место занял один из бандитов.

– Сафрон, карета подана.

– Ладно, господа, сегодня я добрый и щедрый. Идите с миром, а вот вашу колымагу я конфискую во имя революции, тем более у меня личный шофёр, Беляк, ты готов отвести нас на отдых?

– Сафрон, какой разговор, – ответил высокий худощавый мужчина с переломанным носом и окающим говором.

Двери захлопнулись, и машина двинулась по улице, оставляя после себя запах сгоревшего топлива.

Керенский непонимающим взглядом провожал автомобиль, скрывшийся в ночной тьме. Шофёр потянул за рукав председателя правительства.

– Александр Фёдорович, пойдёмте быстрее, найдём патруль.

Керенский послушно зашагал за шофёром, боясь бросать взгляд на убитого Овчинникова.

Через десять минут военный патруль остановил высаженных из машины.

На следующем перекрёстке, скрытые ночной тьмой, стояли три человека. Сафрон сразу отметил, что это не патруль, а подозрительные личности. Захотелось разобраться, поэтому приказал остановиться.

Все трое в начале решительно двинулись к авто, но потом как—то бодрый заряд у них угас, и они с какой—то опаской приблизились к авто.

Бандиты выскочили быстро и направили пистолеты на незнакомцев, те онемели, только один сумел произнести:

– А где, – и умолк.

– Кто такие? – Рявкнул Мартын. – Руки держи на виду, – револьвер сделал в воздухе дугу и упёрся в живот того, кто был постарше.

– Да, мы, – троица переглянулась.

– Документы, – с хозяйским видом произнёс Поручик.