Дело о колокольчиках
Шрифт:
– Сколько времени прошло с того момента, как трос яхты отвязали от причала, и до возгорания?
– Две-три минуты.
– Откуда это известно?
Ну, я основываюсь на показаниях свидетелей.
Судя по времени, когда они заметили зарево пожара или отражение огня в воде, не могло пройти больше трех минут.
– Мне это не нравится, - заявил полковник Степни.
Лицо шерифа Лендиса помрачнело.
– Вы часто просите моих парней...
– Погодите, - перебил его Степни.
– Поймите меня правильно. Я просто хочу сказать, что в деле есть несколько аспектов, которые мне совсем не нравятся. Что касается
Шериф Лендис широко улыбнулся. Он пересек кабинет и затряс руку полковника.
– Вы не пожалеете!
– воскликнул он.
– Лично для меня это много значит. И для прокурора тоже.
Глава 22
Сэм Джойнер обсуждал свои дела с адвокатом.
Адвокат пересчитал внушительную пачку стодолларовых купюр, которую ему передал Джойнер. Он кивнул, сунул деньги в карман.
– Не думай, что деньги тебе - за так, - мрачно предупредил его Джойнер.
– Мне не нужны твои услуги.
Мне нужно выйти отсюда.
– Помолчи, - оборвал его адвокат.
– Ты же знаешь, я ничего не могу гарантировать. Но если будешь делать в точности то, что я говорю, у тебя девять шансов из десяти выпутаться. Готов платить за это?
– Я уже заплатил.
– Просто я хотел уточнить, понял ли ты за что именно платишь.
– Валяй.
– Я сварганил дело Гентри. Они его выпустят, если он заговорит.
– Если заговорит? Ты идиот! Если он заговорит, нас обоих...
– Не будь кретином, - перебил его адвокат.
– Он скажет только то, чему я его научил, и исполнит все как по нотам.
– А мне что делать?
Только то, что я скажу. Сначала ни от чего не отказывайся. Говори, что сдал свою яхту в аренду человеку, который произвел на тебя благоприятное впечатление. Потом ты начал подозревать, что дело нечисто, но не решился обвинить их, боясь оклеветать, и попытался собрать доказательства, прежде чем что-то предпринять. Ты все понял?
– Я все так им и сказал, - уверил его Джойнер.
– Внимательно слушай дальше. Когда ты расскажешь эту историю не один раз, ты вдруг умолкнешь. Я не хочу, чтобы они добрались до вопросов о том, что тебя видели с Трентоном на автобусной остановке, пока мы не уладим дело со свидетельницей. Ты можешь без конца повторять, что ты совершенно невиновен, но есть небольшая чисто юридическая закавыка, и это беспокоит твоего адвоката. Поэтому твой адвокат запрещает тебе отвечать на любые вопросы. Тверди одно: "Я отказываюсь говорить, поскольку все, что я скажу, может быть использовано против меня". Потом ты радостно улыбаешься и объясняешь, что дело лишь в маленькой формальности, но раз уж у тебя есть адвокат, его надо слушаться. Скажи, что тебе самому это кажется глупостью, но адвокат не может успокоиться из-за какой-то неточности в ходе пустякового разбирательства; ты немного посуетишься, позвонишь мне по телефону и скажешь, что тебя собираются допросить и ты хочешь дать показания, просишь у меня разрешения. Я посоветую тебе держать язык за зубами. Ты выйдешь из себя, покричишь, но в конце концов подчинишься и пообещаешь в точности выполнять все мои указания. Повесишь трубку и продолжишь разыгрывать возмущение. Как бы ты хотел все рассказать! Но адвокат запрещает! Поругай меня, прикинься, что страшно расстроен. Но не давай никаких показаний.
– Мне просто отказываться говорить?
– Да. Читай по бумажке: "Я отказываюсь отвечать на этот вопрос по соображениям юридической защиты и на основании того, что все мною сказанное может быть использовано против меня".
Джойнер расплылся в улыбке и вздохнул с облегчением:
– Это лучший юридический совет за всю мою жизнь.
Адвокат кивнул:
– Наконец-то поумнел. На них висит нераскрытое убийство. И они повесят его на Трентона. Они хотят лишь убедиться в его вине. И сделать это им надо прямо сейчас. Это наш шанс освободить вас, парни. Понял?
– Понял, - радостно ответил Джойнер.
– Я чертовски рад, что мы нашли общий язык.
Глава 23
Полковник Степни вошел в лабораторию, при которой находился кабинет доктора Герберта Диксона.
– Привет Герберт!
– Как дела, полковник? Садитесь.
– Что нового в деле об убийстве Ричмонда?
– Следователь привел какого-то костоправа, который выковырял две пули и осмотрел раны. Все было сделано еще до моего прихода. Мне почти ничего не досталось.
– Но вы видели пули?
– Я видел пули, но не в теле. Впрочем, медэксперт смог показать мне, где они находились, более того, у него хватило здравого смысла сделать рентгеновские снимки, на которых видно положение пуль в теле.
– Шериф Лендис утверждает, что любая из них могла стать причиной мгновенной смерти.
Доктор Диксон кивнул:
– Думаю, он прав. Но как бы мне хотелось присутствовать при вскрытии тела!
– Почему?
– Кое-что мне совсем не нравится.
– И что же?
– В результате пожара тело здорово обгорело, однако мне удалось обнаружить в черепе сгусток крови.
– Это что-то необычное?
– Как посмотреть.
– Что дальше?
– Обычная процедура. Взял образец крови из сгустка и попытался найти образец крови в теле. Наконец нашел немного в печени, достаточно для проведения анализа. И извлек легочную ткань.
– Зачем?
– Ну... просто извлек.
– Но если есть кровь в черепе, разве этого мало для определения группы крови или для других ваших опытов?
– Вероятно, хватит.
– Тогда зачем брать кровь из печени?
– Хотел убедиться в совпадении.
– К чему вы клоните? Неужели кровь во всем теле не одной и той же группы?
– Да, конечно.
– Зачем тогда столько образцов?
– На то немало причин. Кровь может рассказать о многом - о степени интоксикации, например. Не считайте меня скрытным, полковник. Я просто осторожен, не люблю подставлять шею, пока не буду совершенно уверен в своей правоте.
– И когда вы будете уверены?
– Я еще не закончил всех исследований. Идемте посмотрим.
Доктор открыл дверь в лабораторию. Несколько ассистентов проводили экспертизу. Доктор Диксон показал на горелку - высокий стеклянный сосуд со множеством резиновых трубок.
– Мы исследуем кровь того парня, что погиб в автокатастрофе. Думаю, мы найдем в ней достаточно алкоголя, чтобы дать заключение о чрезмерной интоксикации организма. Дик, что с образцами Харви Ричмонда?
– громко спросил он.
– Как раз начал ими заниматься.