Дело о Короле оборотней
Шрифт:
Когда возвращались, на стоянке такси заметили карету спецслужбы — с огромными перекрещенными мечами на дверцах, синим фонарём на крыше и писающим мальчиком при полной форме в роли кучера. Вася и Алла, стоявшие возле неё, едва нас увидав, стали прыгать и размахивать руками, как потерпевшие кораблекрушение на необитаемом острове из пьесы «Рита и двенадцать пиратов», при появлении, как они думали, спасательного корабля.
Я был не против сэкономить на такси, Тома тоже не возражала, сказала, что рыбный запах Аллы перенесёт спокойно. Сели и поехали. Вася снова пытался меня заинтересовать печальной
— Это тебе даром не пройдёт! — пригрозил мне Вася, горестно разглядывая порванные брюки и ссадину на колене.
— Ах, как это было брутально! — мечтательно вздохнула Алла, не покидая кареты.
— Другого стоп-крана не нашёл? — язвительно осведомилась Тома.
Я посчитал, что добавить мне нечего, и молча зашагал к дому. Тома очень быстро меня догнала и взяла под руку, а потом позволила обнять себя за талию. Она хотела что-то мне сказать о похищенном в третий раз пацане, но я предложил не болтать о делах на улице, где любой нас может даже не подслушать, а просто услышать. Лучше поговорить за ужином.
Но за ужином поговорить не получилось. Когда Тома увидела на леднике сырую телятину, она так жалобно на меня посмотрела, что мне оставалось только улыбнуться и кивнуть. А короткими отрывистыми фразами, на которые только и способны оборотни в волчьей форме, да ещё и с набитым ртом, она не смогла ничего толком сказать.
— После еды, — быстро сдалась она. — Обязательно!
Но мы ещё не закончили с ужином, а демоны притащили нам гостей. Я не сомневался, что Вася меня в покое не оставит, но не думал, что он явится так скоро, да ещё и притащит с собой губернаторшу. Выглядела первая леди Приграничья ужасно — взгляд пустой, глаза красные, по распухшему от слёз лицу, да ещё и с размазанной косметикой. Настоящая убитая горем мать, сына которой похитили третий раз за неделю. Мне её облик показался несколько нарочитым — вчера вечером её выплодка тоже похитили, но она не размазывала по физиономии краску для век и ресниц.
Надо отдать ей должное — поздоровалась и со мной, и с моей напарницей, хоть та сейчас и была волчицей. Зато Васю аж передёрнуло, едва он увидел, как Тома есть сырое мясо. Он постарался стать там, откуда её не видно, но кухня, где мы ужинали, была маленькая, а волчица — большая. Тогда он уткнул взгляд мне в лицо, и внимательно следил, как я ем. Знаю, что многим это мешает наслаждаться трапезой, но мне так просто аппетит не испортишь.
— Небось, жрать хочешь? — спросил я у него.
— Да, я не успел пообедать, и…
— Попроси у Томы, — предложил я. — Сырого мяса много, она поделится.
Васю ещё раз передёрнуло. Тома повернулась к нему, оскалилась и прорычала «Загрызу!». Он отпрыгнул и врезался в спиной в стену. Дом задрожал, окна задребезжали.
— Ещё раз так сделаешь, вышвырну на хрен, — предупредил я.
— Да что ты глумишься над нами? — заорал Вася. — Тебе что, совсем не жалко первую леди и её сына?
— Нет, —
— Станислав, я вас чем-то обидела? — безжизненным голосом спросила губернаторша.
— Вы уже второй раз потеряли своего ублюдка после того, как я вам его вернул. Мне надоело.
Они вдвоём принялись меня уговаривать. Вспомнили, что я служил в разведке провинциальной гвардии, не уточняя, что я там был шифровальщиком, а не полевым агентом. Обещали двойной гонорар, и я ненадолго задумался, откуда у этой семейки столько денег, жалованье-то губернаторское невелико. Не иначе, взятки берёт. Потом Вася стал подробно рассказывать, что он мне устроит, если я откажусь, но совсем не напугал. Закончил он тем, что обозвал Тому нелюдью.
Я вскочил из-за стола, левой рукой схватил его за галстук и уже замахнулся правой, но неожиданно вмешалась Тома. Она ухитрилась схватить мою руку зубами, с которых капала кровь телёнка, и что-то невнятно прорычать вроде «Не трогай его!». Перепуганный Вася извинился, побледнел и съехал по стене на пол. Я вытащил руку из волчьей пасти и стал разглядывать кровь на рубашке, радуясь, что кровь не моя.
— Нужно вернуть! — сказала она, уже куда разборчивей. — Прошу! Не справлюсь. Если одна. Пожалуйста, Стас!
— Ублюдка вернуть? — переспросил я.
— Да. Его. Обязательно!
— Спасибо вам, Тамара, — произнесла губернаторша и протянула ей руку.
— Убери, — оскалилась волчица. — Руки прочь!
— Простите, пожалуйста, — первая леди руку убрала. — Я плохо знаю ваши обычаи. Просто хотела выразить вам свою благодарность.
— Благодарность принята.
— Одна ты, значит, не сможешь, — вмешался в их дурацкий диалог я. — А вдвоём?
— Уверена! Нужен чек. Гонорар!
— Сейчас выпишу, — губернаторша, уже немного пришедшая в себя, села за стол, уставленный тарелками, и занялась чеком.
— Тома, приняв человеческий облик, ты резко всё упростишь. Васю можешь не стесняться — он сегодня полдня смотрел на твоё тело, не отрываясь.
— Зачем ты так, Стас? — подал голос Вася. — Ни хрена я не смотрел! Больно надо…
— А, ну конечно, у тебя же есть Алла. Но ты, Томочка, всё же перекинься, пожалуйста.
— Нельзя. Мясо сырое. Не переварить. Человеческим желудком. Буду рыгать. Не хочу!
Мне не нравится, в каких выражениях эта волчья принцесса говорит о сексе, но о рвоте — совсем некрасиво. Если уж никак не обойтись без её упоминания, неужто так трудно сказать «меня стошнит»? Я уже просил Тому хотя бы при посторонних обходиться без грубых слов, но она искренне не понимает разницы. Ведь это «всего лишь слова, что означают одно и то же»!
— И какого же хрена ты решила жрать сырое? — чуть резче, чем надо бы, спросил я.
— Захотелось. Очень, — волчица приняла виноватый вид. — Глупая, когда течка. Прости!
— Думал, когда течка, хотят чего-то другого, — буркнул я. — Ладно, сколько тебе нужно времени, чтобы переварить эту тухлятину?
— Едем утром. Дилижансом. Успею.
— Кое-что нужно сделать прямо сейчас. Вы понимаете, что кто-то в вашей свите предатель? — спросил я губернаторшу.
— Может, всё-таки нет? — она и сама в это не верила.