Дело о короле оборотней

Алекс Аноним

– Да. Этот, которого я пристрелил, украл его у родителей. А ты зачем погналась?

– Нарушение режима пересечения границы, что же ещё? Сегодня моя очередь патрулировать ищейкой. Волк переплыл реку, мальца в зубах держал. На берегу мы его и перехватили. Напарник пальнул и промахнулся, а я догнала и попыталась задержать. Результат ты видел. Что будем делать, Стас? Если действовать по уставу, тебе и детёнышу дорога в тюрьму.

– Его-то за что?
– изумился я.
– Он же ни в чём не виноват, и вообще ребёнок!

–

У нас щенок становится волком в четыре года. Он явно старше. Значит, по нашим законам тоже будет отвечать за пересечение границы без визы. А это тюремное заключение.

– На какой срок?

– Сроки пусть тебя не волнуют. Ни один эльф из нашей тюрьмы ещё не вышел. Ты вряд ли сможешь там постоять за себя, а он - и подавно. Сожрут вас, Стас.

– Грустно, - только и смог сказать я.

Мальчишка молча слушал наш разговор и жалобно всхлипывал. Наверно, надо было его как-нибудь успокоить, но очень не хотелось поворачиваться к Томе спиной.

– Чего бы ты там ни хотел, но всё же спас мне жизнь, и мне не хочется забирать твою. Тем более, ты и потом мог меня убить, но пощадил. В общем, так. Представь, что тебя сегодня в Вервольфе не было. Я догнала этого типа и загрызла. А малолетний кретин, который был с ним, куда-то убежал, и хрен на него. Он никого не интересует, если не попадётся на глаза. Все подумают, что его кто-то сожрал. Эльф без визы - законная добыча.

– Тома, ты меня отпускаешь?

– Да. Почти. Есть одно условие.

– Какое?

– Если я его загрызла, на нём не должно остаться раны от стрелы. А она есть. Ты должен выгрызть на нём это место.

– Я должен грызть дохлую псину?

– Должен. И предупреждаю - блевать нельзя ни в коем случае, будет расследование, эксперты могут всё понять.

– А сама не можешь?

– Нет. Его кровь и плоть отравлены серебром. Мне такое нельзя брать в рот ни в коем случае.

– Твои эксперты не заметят?

– Если не бросится в глаза ничего подозрительного, вскрытия не будет. Это же нарушитель, а не невинная жертва.

– А следы? Мои и пацана? У вас нет следопытов?

– Конечно, нет. Зачем они нам? Есть ищейки. Я, например. И ни одна ищейка-пограничник ничего не найдёт сверх того, что заявляет коллега по службе.

– Корпоративная солидарность, - кивнул я.

– Хватит болтать!
– рявкнула Тома.
– Чем дольше тянешь время, тем сильнее протухает мертвечина, которую ты сейчас будешь грызть!

***

Мясо вокруг раны от серебряной стрелы я выгрыз. Позвольте не рассказывать, каково оно на вкус. Хорошо хоть, глотать не пришлось, я его сплёвывал в мешочек для улик, всегда его ношу при себе. По ходу дела подумал, что следы от моих зубов никак не спутать со следами волчьих, но Тома сказала, что она и в звериной форме кусается по-человечески. Проверять я не стал.

– Наелся?
–

язвительно поинтересовалась она.
– Тогда пошли, отведу тебя к одному местечку, где ты запросто свалишь из Вервольфа. А по пути расскажи, что это за малолетка, за которым ты в пасть волкам полез. Я так поняла, он тебе не родич?

Я взял пацана за шкирку и понёс. Он попытался вырваться, потом заорал, получил затрещину и угомонился, только тихонько всхлипывал.

– Это сокровище - сын губернатора, - пояснил я.
– Похищен два дня назад. Или раньше, но объявили об этом позавчера. Вы разве не следите за новостями нашего Приграничья?

– Следит разведка, а не патрульные пограничники. Нам сообщают, если у вас происходит что-то по нашей части. Например, оборотень безобразничает. Понятно же, что он рано или поздно попрёт через границу, и мы усиливаем патрули. Но в этот раз разведка почему-то промолчала. Хотя, если оборотень похитил ребёнка эльфов, нам обязательно должны были сказать.

– На той стороне никто не знает, что похититель - оборотень. Только я его и вычислил. Понимаешь, он пролез в щель, в которую взрослый человек никак не протиснется, а волк - запросто. Полиция решила, что его там и не было, когда начался штурм, а я решил иначе. И угадал.

– А не врёшь? Никогда наши у вас таким не занимались.

– Всё когда-то случается впервые. На вот, почитай, - я достал из кармана штанов газетную вырезку.
– Тут есть приметы пропавшего мальца, а малец был при нём, ты сама видела.

– На левом плече родимое пятно в виде звезды с пятью лучами, - ахнула Тома.
– Пентаграмма!

– И что это значит?

– Для тебя и прочих эльфов - ничего.

– А для тебя и прочих оборотней?

– Не лезь в наши дела, Стас. Ты получил, что искал, и хватит с тебя.

– Как скажешь, - согласился я.
– Далеко ещё идти до этого твоего одного местечка?

– Так сходу не скажу. Выйдем на реку, там надо будет немного поискать.

– Пустите!
– заорал губернаторский сынок.
– Я никуда с вами не пойду! Я - король, а вы - быдло, суки и педерасты!

– В звериной форме я, вне всяких сомнений, сука, это очевидно, - задумчиво произнесла Тома.
– Насчёт быдла можно поспорить. Но я уж точно не педераст.

– Среди ваших есть педерасты?
– полюбопытствовал я.

– А где их нет? Ты, кстати, не из них?

– Такой вопрос - оскорбление. Нет, конечно!

– Это хорошо. А извиняться не буду. Это не в моём характере. Ничего, если приму сучью форму?

– Зачем?

– Тут неудобно ходить босиком, знаешь ли.

– Тогда почему ты спрашиваешь?

– Мало ли. Вдруг испугаешься волчицу.

– Буду думать о тебе, как о собачке.

– А это - оскорбление.

– Извиняться не буду. Это не в моём характере.

Она превращалась, смеясь, остановилась, только полностью став волчицей.