Дело о ледяных руках

Гарднер Эрл Стенли

– Ваше окружение, ваши помощники их задавали. А теперь продолжим слушание дела.

Покраснев от незаслуженного, как он считал, оскорбления, Бергер сел на место.

– Вызовите для дачи показаний лейтенанта Трэгга, – приказал Роберт Норрис.

Трэгг сел на свое место с видом человека добродушного и учтивого, как бы стараясь подчеркнуть, что налогоплательщики избрали его не зря и он выполняет свои обязанности именно так, как того требуют его избиратели.

Лейтенант Трэгг засвидетельствовал, что ему позвонил Перри Мейсон и сказал, что в номере мотеля,

где живет его клиентка, а в настоящее время уже и обвиняемая, было найдено тело убитого человека; что Трэгг немедленно выехал на место преступления и там обнаружил убитого; что вместе с доктором, который только что давал показания, он осмотрел тело убитого; что в ванной они нашли одну, только одну пулю; что эта пуля у него сейчас с собой… При этом он предъявил суду пулю, которая как улика была приобщена к делу.

Лейтенант заявил, что он передал пулю в отдел баллистической экспертизы; что он находился там, когда проводились тесты по определению калибра пули и уточнению, была ли она выпущена именно из данного револьвера 38-го калибра; что проведенная экспертиза неопровержимо доказала, что она была выпущена именно из данного револьвера; что этот револьвер находится в настоящее время у него и он может его предъявить в качестве улики.

Мейсон повернулся к Ненси:

– Где они взяли этот револьвер?

– Я не знаю, я никогда его не видела.

– Мы просим приобщить этот револьвер как вещественное доказательство, – встал Норрис.

– Одну минутку, – поднимаясь, сказал Мейсон, – у меня есть несколько вопросов.

– Хорошо, – ответил судья, – вы можете задать свои вопросы свидетелю в отношении этого оружия, мистер Мейсон.

– Откуда у вас это оружие? – спросил Мейсон.

Трэгг сохранял абсолютно невинное выражение лица:

– Его передал мне офицер полиции.

– Вы знаете, где он его взял?

– Я знаю только понаслышке и, конечно, не могу свидетельствовать об этой улике.

– Вы лично принимали участие в баллистической экспертизе и проверяли этот револьвер и эту пулю, которая была найдена в душе?

– Да, я принимал в этом участие, сэр.

– И вы, я полагаю, являетесь экспертом по идентификации оружия?

– Хотя я не являюсь официальным полицейским экспертом, но сам себя таковым считаю. Однако я присутствовал во время проведения микроскопического сравнительного исследования пули, которую я вправе назвать «пуля из душа», раз уж нельзя называть ее «смертельной» пулей. Я сравнил ее с пулей, выпущенной из револьвера, который я сейчас держу в руках. Я сам проверил сравнительный микроскопический анализ обеих пуль и не колеблясь заявляю, что «пуля из душа» была выпущена из этого оружия, которое я держу в руках, а не из какого-то другого.

– Вы проверили регистрационный номер оружия?

– Да, я проверил его.

– Кто купил этот револьвер? На чье имя он был зарегистрирован?

– Оружие зарегистрировано на имя Марвина Фремона, – ответил Трэгг, любезно улыбаясь. – Это оружие описано в разрешении на его ношение, которое мы нашли у Фремона вскоре после его смерти.

– Другими словами,

Фремон купил этот револьвер и получил разрешение на ношение оружия на том основании, что ему приходится иметь дело с большими суммами денег, и ему разрешено было носить его с собой для личной защиты?

– Абсолютно точно.

– Он получил разрешение именно на этом основании?

– Именно.

– И вы не знаете, где было найдено это оружие?

– Только понаслышке, – повторил, сияя, Трэгг.

Мейсон повернулся к суду:

– Я закончил задавать вопросы свидетелю. Я не имею ничего против приобщения оружия в качестве улики.

Мейсон сел, повернувшись к Ненси Бенкс, и прошептал:

– Теперь я понял… Вот что они нашли в контейнере для мусора около форелевой фермы Осгуда.

– Нет, нет! – прошептала она, объятая страхом, с широко открытыми глазами. – Этого не может быть!..

– Чего вы хотите добиться, продолжая все это время говорить мне неправду и ставя меня в глупое положение? Ведь мне приходится бороться вслепую, – с раздражением бросил вполголоса Мейсон. – Я хочу сделать все от меня зависящее, чтобы вам помочь, но я устал от вашей лжи.

– Что вы еще обнаружили, лейтенант? – спросил Норрис после формальностей приобщения револьвера к делу в качестве улики (при этом на него повесили табличку и квалифицировали как улику «В»).

– Когда я подсунул руку под убитого, то плитки пола в душевой, на которых он лежал, были холодные, очень, очень холодные.

– Вы подумали, что плитки охладились из-за того, что жидкость испарялась с их поверхности?

– Я сначала так подумал.

– Но эти плитки оказались холоднее, чем вы предполагали?

– Намного холоднее. Более того, одежда убитого на ощупь тоже была очень холодной.

– Прохладной, хотите вы сказать?

– Я сказал – холодной.

– И что же вы сделали, почувствовав это? Как определили температуру?

– У доктора был с собой термометр, чтобы измерить температуру тела убитого, и еще в мотеле был градусник. Я воспользовался последним – просто приложил его к полу, и он показал плюс пять градусов. В то время как в комнате было – по нему же – двадцать четыре.

– По тому же градуснику?

– Да, сэр.

– Вы потом проверили это термометром доктора, и он показал то же самое, правильно?

– Вернувшись в полицейский участок, я тщательно проверял его в течение часа.

– И к какому выводу пришли?

– Я определил, что он показывает температуру абсолютно точно.

– Еще что-нибудь необычное привлекло ваше внимание?

– Да, меня удивила необычная температура надетых на убитом вещей и температура в самой ванной комнате. Я стал искать – и нашел под телом обрывок клееного пакета от контейнера.

– У вас он с собой?

– Да. – Трэгг положил на стол кусочек пакета, который с этой минуты тоже становился уликой.

– Что вы затем сделали?

– Выйдя из мотеля, я отправился к машине, в которой меня ждали Мейсон и его клиентка. Я сказал им обоим, что этот обрывок пакета был, по моему мнению…