Дело о молчаливом партнере
Шрифт:
– Ясно, – сказала Делла. – Когда мне начинать?
– Прямо сейчас.
Она подошла к шкафу, надела шляпку и пальто, задержавшись на секунду перед зеркалом, чтобы припудрить лицо и подкрасить губы.
– Ладно, шеф. Давайте сюда свои чеки.
Мейсон улыбнулся:
– Кажется, ты забыла спросить, не посадят ли тебя за это в тюрьму.
– Сегодня не мой день задавать вопросы.
Мейсон встал, обнял ее за талию и вместе с ней направился к двери.
– Делла, если бы ты только знала, как погано у меня на душе. Если бы у меня был хоть кто-нибудь еще, на кого можно было бы положиться…
– То
– В случае чего немедленно звони мне, и я…
– И что, интересно, вы сделаете?
– Выручу тебя.
– Для этого вам придется раскрыть план всей нашей затеи.
Он покачал головой:
– Если ты попадешься, этот мой план и вся затея в любом случае с треском провалятся… и я вместе с ними.
– Что ж, значит, я не попадусь.
– Звони и сообщай, как идут дела. Я буду волноваться.
– За меня не волнуйтесь.
Он любовно потрепал ее по плечу:
– Вот и умница.
Взгляд ее глаз был очень красноречив, когда она сверкнула мимолетной улыбкой ему в ответ, а затем выпорхнула в коридор. Мейсон стоял у двери, прислушиваясь к тому, как стучат ее каблучки по полу, выложенному плитками. Его лицо было хмурым и выражало высшую степень сосредоточенности. И лишь после того, как хлопнула дверь лифта, он вернулся к своему столу.
В одиннадцать тридцать пять объявился Гарри Пивис, и Мейсон попросил девушку из приемной проводить посетителя к себе в кабинет.
Адвокат пристально разглядывал высокую, неуклюжую фигуру торговца цветами, в то время как Пивис прошествовал через его кабинет, – судя по его неприступному виду, настроен он был весьма решительно.
– Как поживаете, мистер Пивис? – сказал Мейсон, пожимая ему руку.
Пивис был гладко выбрит, кожа на лице ухоженная, на руках – безукоризненный маникюр. Его костюм выдавал отчаянные старания портного скрыть покатость его сутулых плеч. Галстук за шесть долларов и дорогая рубашка ручной работы никак не вязались с загрубевшей кожей шеи. Сильные, узловатые пальцы обхватили руку Мейсона и крепко ее сдавили.
– Присаживайтесь, – предложил Мейсон.
По тому, как самоуверенно держался Пивис, нетрудно было догадаться, что ему чужды дипломатия и лицемерие, а потому начинать разговор издалека он не станет, а сразу же перейдет к делу.
– Вы знаете, кто я такой, – сказал он, и в голосе его слышался не столько вопрос, сколько утверждение.
– Да, – согласился Мейсон.
– И вы знаете, что мне нужно.
– Да.
– Так я получу это?
Губы Мейсона тронула улыбка.
– Нет.
– А я думаю, что все-таки получу.
– А я так не думаю.
Пивис вынул из кармана сигару, извлек из кармана жилета небольшой нож, аккуратно срезал кончик, а затем поднял глаза и, глядя на Мейсона из-под нависших седеющих бровей, спросил:
– Не желаете?
– Нет, спасибо. Предпочитаю сигареты.
Пивис принялся раскуривать свою сигару.
– Не думайте, что я настолько глуп, что недооцениваю вас, – изрек он наконец.
– Спасибо.
– Но и сами не совершайте ту же ошибку, недооценивая меня.
– Не буду.
– Уж постарайтесь. Когда я чего-то хочу, то всегда это получаю. Я добиваюсь своего постепенно. Я не из тех, кто едва лишь увидит
– А теперь вы, стало быть, хотите заполучить «Фолкнер флауэр шопс»?
– Я не хочу, чтобы Милдред Фолкнер выходила из дела.
– Вы хотите, чтобы она осталась и работала на вас?
– Не на меня. На корпорацию.
– Но ведь корпорацией хотите управлять вы сами?
– Да.
– Когда миссис Лоули заболела, вы стали хорошенько присматриваться к ее мужу. И тогда же вам стало ясно, что вы можете сыграть на его слабостях, не так ли?
– Я не обязан отвечать на этот вопрос.
– Разумеется, не обязаны. Но если бы вы на него ответили, то мы бы сэкономили время.
– Ничего, я никуда не спешу.
– Полагаю, вы знакомы с Шиндлером Коллом? Или, может быть, вы решили действовать через Эстер Дилмейер, эту белокурую прелестницу?
– Идите к черту, – беззлобно сказал Пивис.
Мейсон снял трубку телефона и обратился к девушке, дежурившей на коммутаторе:
– Будьте добры, соедините меня с Детективным агентством Дрейка. Мне необходимо переговорить с Полом Дрейком.
Во время возникшей паузы Мейсон мельком взглянул на своего посетителя. Лицо Пивиса было совершенно непроницаемо, словно он ничего не слышал, а если и слышал, то не придал особого значения этому звонку. Он по-прежнему как ни в чем не бывало задумчиво попыхивал сигарой, и его глубоко посаженные, похожие на голубые льдинки глаза холодно поблескивали из-под густых бровей.
Вскоре телефонистка сказала:
– Мистер Дрейк у телефона, – и в следующее мгновение Мейсон услышал в трубке голос Пола Дрейка.
– Привет, Пол. Это Перри. У меня есть для тебя работа.
– Я так и знал, – ответил Дрейк. – Не далее как сегодня утром я прочитал в газете об убийстве Линка и сразу же подумал, а не собираешься ли ты случайно этим заняться.
– Человек по имени Гарри Пивис, – деловито перешел Мейсон к сути разговора, – торговец цветами, в его ведении находится большая часть цветочных магазинов города. В настоящее время он пытается завладеть контрольным пакетом акций «Фолкнер флауэр шопс». Этих магазинов всего три, и они являются закрытой акционерной корпорацией. Одна из основных владелиц акций заболела и передала свою долю акций мужу. Пивис же решил, что это хорошая возможность прибрать акции к рукам. Я не знаю, был ли он знаком с Линком или с кем-то из его окружения. Не исключено, что в сделке фигурировали еще два персонажа: некто Шиндлер Колл, проживающий в «Эверглейд Апартментс», номер двести девять, и также некая Эстер Дилмейер, снимающая квартиру в «Молей-Армс Апартментс». Вчера вечером кто-то послал этой самой Дилмейер коробку отравленных конфет – с вероналом вместо начинки. Она съела несколько штук, после чего потеряла сознание. Сейчас она находится в больнице на попечении доктора Уиллмонта. Скорее всего, она проспит еще не меньше двенадцати часов. Кстати, у Харви Линка, оказывается, был компаньон – Клинт Мейгард. Но имеет ли этот Мейгард отношение ко всему этому, я не знаю.