Дело о мрачной девушке

Гарднер Эрл Стенли

Дрейк заговорил монотонным голосом, словно думал вслух:

– Конечно, если дворецкий сам брал машину, чтобы куда-то съездить, потом отвел спидометр назад, а Нортон позвонил в полицию с тем, чтобы водителя арестовали, независимо от того, кто он, а затем дворецкий вернулся и узнал про звонок…

Дрейк замолчал. Он, ни слова не говоря, сидел несколько минут, а затем грустно покачал головой:

– Нет, Перри, это не пойдет.

– Я не спрашиваю тебя, что пойдет, а что не пойдет, – улыбнулся Мейсон. – Я хочу

получить от тебя факты. И вообще, слезь с моего стола, мне надо работать. Начинай слежку в открытую, причем как можно скорее. Я должен знать, в чем они признаются.

– Ты представляешь и Глиасона и девчонку?

– Да, теперь да. Фрэнсис Челейн не отступится от своего мужа. Она попросила меня его представлять.

– Понятно. Теперь я хочу узнать у тебя еще кое-что. Меня об этом уже спросила дюжина людей, и я надеюсь, что ты не обидишься, я делаю это для твоего же блага, все в городе говорят об этом. Люди интересуются, почему адвокат защиты не настаивает на отдельных судебных процессах над мужчиной и женщиной? В таком случае вначале состоится процесс над мужем, и у тебя появится возможность выяснить, какие у них имеются доказательства, а также допросить всех их свидетелей перед тем, как начнется судебный процесс над Фрэнсис Челейн.

– Это невозможно, Пол. Суд не позволит проводить отдельные процессы, – ответил Мейсон.

– Но ты можешь попытаться, – возразил детектив.

– Нет, – улыбнулся адвокат. – Я вполне доволен тем, как складывается ситуация сейчас. Пусть будет один процесс над обоими.

– Тебе решать, – сказал Дрейк. – Я сейчас же обеспечу слежку в открытую.

Глава 18

Перри Мейсон появился у входа в комнату для свиданий в огромном здании тюрьмы.

– Я пришел к Роберту Глиасону, – сообщил он ответственному надзирателю.

– Вы его адвокат?

– Да.

– Когда его арестовали, вы не были его адвокатом.

Мейсон нахмурился:

– А теперь я его представляю. Вы собираетесь привести его или мне обратиться в суд и заявить, что надзиратели отказали мне в возможности поговорить с клиентом?

Надзиратель посмотрел на адвоката, пожал плечами, ни слова не говоря, повернулся и исчез. Через пять минут он вернулся и проводил Мейсона в комнату для свиданий.

Во всю ее длину стоял стол. В центре стола на пять футов вверх поднимался тяжелый металлический экран из мелкой сетки, отделяющий заключенных от адвокатов. Роберт Глиасон выбрал место где-то в середине стола. Увидев Мейсона, он встал и радостно улыбнулся. Адвокат дождался, пока надзиратель не удалится за пределы слышимости, затем опустился на стул и внимательно посмотрел на обвиняемого в убийстве мужчину.

– Когда будете отвечать на вопросы, говорите тихим голосом, – предупредил адвокат. – Говорите правду, независимо ни от чего и ни от кого, как бы неприятна

она ни была.

– Хорошо, сэр, – кивнул Глиасон.

Мейсон нахмурился.

– Вы делали заявление окружному прокурору? – спросил адвокат.

Глиасон кивнул.

– В письменном виде?

– То, что я говорил, стенографировалось. Потом это расшифровали, отпечатали на машинке и дали мне подписать.

– Вы уже подписали?

– Пока нет.

– Где сейчас находится заявление?

– У меня в камере. Они дали мне его прочитать.

– Странно, – заметил Мейсон. – Обычно они делают все возможное, чтобы обвиняемый как можно скорее подписал заявление.

– Я знаю, – сказал Глиасон. – Они и меня пытались заставить, но я им заявил, что еще должен подумать и сразу подписывать ничего не собираюсь.

– Это вам не поможет, – устало сообщил ему адвокат. – Если вы говорили в присутствии судебной стенографистки, то она имеет право дать показания в суде, исходя из своих записей.

– Именно это мне сказали и люди окружного прокурора. Но я все равно пока ничего подписывать не собираюсь.

– Почему?

– Потому что я думаю отказаться от своих слов, – тихо ответил Глиасон.

– Вы не можете этого сделать. Зачем вы тогда вообще рот открывали?

– Я могу сделать все таким образом, как задумал, – возразил Глиасон.

– Сделать что?

– Отказаться от заявления.

– И каким образом?

– Я возьму на себя всю ответственность за убийство.

Мейсон уставился на обвиняемого сквозь разделявший их тяжелый экран:

– Это вы убили Эдварда Нортона?

Глиасон закусил губу и отвел глаза.

– Отвечайте, – приказал адвокат. – Выкладывайте все начистоту. Посмотрите мне в глаза. Так вы убили Нортона?

Глиасон неуютно заерзал на стуле.

– Я бы пока предпочел не отвечать на этот вопрос, – сказал он.

– Вы должны на него ответить.

Глиасон нервно провел языком по губам, затем наклонился вперед так, что его лицо почти коснулось холодного металла.

– Я могу задать вам несколько вопросов перед тем, как отвечу на ваш?

– Да, – кивнул Мейсон. – Спрашивайте что угодно, но до моего ухода отсюда я должен знать, вы убили Нортона или нет. Если вы хотите, чтобы я представлял вас, я обязан выяснить, что произошло на самом деле.

– Люди окружного прокурора сообщили мне, что Фрэнсис поймали с частью тех денег, что были при Нортоне, когда его убили, – начал Глиасон.

– Не верьте всему, что говорят вам люди окружного прокурора! – воскликнул Мейсон.

– Я и не верю. Но проблема-то в том, были у нее деньги или нет?

– Я отвечу вопросом на вопрос. Миссис Мейфилд делала какие-либо заявления окружному прокурору о том, что у нее находятся деньги, полученные ею от Фрэнсис Челейн?

– Не знаю, – ответил Глиасон.