Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата
Шрифт:
— Я передам, — со скорбным выражением кивнул Басомпьер. — Знаете, ваша светлость, я никак не думал, что здесь, в этом подвале, может оказаться тело с боевым ранением. У нас спокойная служба. И раньше было мало вероятности, что до нашей башни доберутся враги, а теперь, когда король подписал мир с альдором, это и вовсе кажется невероятным. Именно потому здесь служат в основном ветераны. Мы просто ходим по крепостной стене и стоим в карауле на башне, глядя на равнину, которая простирается за внешними стенами, хотя знаем, что ничего интересного там не увидим. Наверно за всё время с момента постройки
Марк, который печально кивал на его слова, внезапно насторожился.
— Как звали того смотрителя?
— Де Тур, имени не знаю, — ответил рыцарь. — Он был уже в том возрасте, когда я при всём желании не смог бы обращаться к нему по имени, хотя мы часто болтали с ним о том, о сём.
— Так смотритель де Тур был стар? — удивился Марк. — Но ведь у него была совсем молоденькая жена.
— Он был вдов, господин барон, — возразил Басомпьер. — Его жена умерла за десять лет до того, а за год — умер сын. Он был одинок и очень печален, потому, не смотря на возраст, держался за свою работу. Каждую неделю, в любую погоду он обходил стены, высматривая новые трещины в кладке, и ругал нас, если видел их, словно это мы расшатывали башню, а потом сетовал, что королю нет дела до внутренних укреплений.
Марк молча смотрел на него, с трудом заставляя себя сдерживать удивление. Простившись с рыцарем, он пошёл наверх, по дороге обдумывая то, что сейчас услышал. Он забыл и о Римаре, и о Феррате, и о Беренгаре, он думал лишь о том, что до этого дня был совершенно уверен, что смотритель де Тур был молод, ведь Мадлен утверждала, что была его вдовой, а Валентин до сих пор носил его имя. Но теперь выходило, что это ложь.
Выйдя из башни, он остановился, ожидая, когда стражники подведут его коня, и тут услышал возбуждённый молодой голос:
— Ваша светлость, — воскликнул подбежавший к нему Эдам, — почему вы уехали один в тёмное время?
Следом из темноты появился Шарль, тоже смотревший на хозяина с немым укором.
— С каких пор я должен отчитываться перед оруженосцами? — раздражённо спросил Марк, натягивая перчатки.
— Я не говорю, что вы должны отчитываться! — возмутился Эдам. — Но вам следует поберечься! Вас только что чуть не убили! Вы же слышали, что случилось с господами Римаром и Ферратом! Такое чувство, что город наводнён наёмными убийцами! Вам следует брать с собой нас, потому что три меча надёжнее, чем один!
— Я разберусь без тебя, что мне следует делать! — рявкнул Марк с такой яростью, что юноша обиженно отпрянул. — Отправляйся в Серую башню! Разыщешь Тома и передашь ему, чтоб немедленно отправил в город своих ищеек. Пусть найдут двух наёмников, опытных вояк довольно неопрятного вида. Один повыше с бородой, сейчас он ранен и, возможно, хромает, бьётся мечом и кинжалом. Это важно, простые солдаты редко используют кинжал в бою, так что он или бретёр, или рыцарь. Второй — ниже ростом, широкий в плечах, носит усы, на поясе — подсумок с вышитой оленьей головой, поминает мамашу дьявола, ранен в руку. Зовут его, возможно, Урбен, скорее всего, он
— Да, — кивнул Эдам, забыв об обиде. — Это они напали на рыцарей контаррена? Вы так быстро выяснили это?
— Это было несложно. Скажи Тома, пусть перевезут отсюда тело Римара, я хочу, чтоб его осмотрел Огастен. Пусть составит протокол по всем правилам. В этом деле нужно соблюсти все формальности.
— Я понял, — кивнул Эдам. — Что делать потом?
— Дождёшься меня там. Я еду домой, а потом вернусь в Серую башню и решу, что будем делать дальше.
Юноша кивнул и скрылся в темноте, откуда вскоре послышался стук копыт его коня. А затем и Марк в сопровождении Шарля отправился в путь. Оруженосец всю дорогу озирался по сторонам, высматривая злоумышленников, собиравшихся посягнуть на его господина, а тот пребывал в мрачном раздумье.
Когда он приехал в свой дом, ему навстречу выпорхнула Мадлен. Её синее атласное платье с широкими рукавами и алым поясом гармонировало с рыжими локонами, распущенными по плечам, и Марк вдруг, вместо привычной волны радости, тёплым счастьем омывающей душу, ощутил недовольство.
— Что на тебе надето? — спросил он, бросив на неё недовольный взгляд.
— Это новая мода при дворе! — воскликнула она и закружилась на месте, от чего её юбки разлетелись вокруг ярким шатром. — Все подражают Лилии Сен-Марко, я не могу отставать, и, по-моему, мне идёт! Разве нет?
Он промолчал, хотя конечно её талия казалось ещё тоньше в окружении пышных юбок, а глубокая синева ткани подчеркивала огненный оттенок волос. Он прошёл мимо и начал подниматься по лестнице. Она поспешно устремилась следом, явно озадаченная его холодностью.
— Обед наверно уже готов, я велю накрыть в столовой, — безмятежно щебетала она, увиваясь вокруг. — Я сама выбрала на рынке цесарку, которую запекли для тебя. Ты не ночевал дома и, должно быть, устал. Цесарка с виноградом и белое вино поднимут тебе настроение.
— С чего тебе вздумалось ходить по рынку? — проворчал он. — Ты баронесса, пусть кухарка занимается своим делом.
— Она и занимается, — закивала Мадлен. — Она была со мной, но я сама хотела выбрать дичь и мясо, чтоб побаловать тебя!
Поднявшись на второй этаж, он остановился на пороге столовой и обернулся.
— Твой первый муж ведь был старше тебя?
— Да… — удивлённая тем, как он переменил тему, ответила она. — Почти в два раза. Когда я вышла за него, мне было пятнадцать, а ему вскоре исполнилось двадцать девять. А что?
— Не рано ли он стал смотрителем крепостных стен? — спросил Марк, глядя на неё.
— Ну… — смутилась она. — Я не знаю, рано это или нет. Я была слишком молода, чтоб раздумывать об этом. Погоди, я сейчас обо всём распоряжусь, — и она убежала вниз, а он вошёл в комнату и остановился у окна.
Приоткрыв створку, он прислушался к ровному гомону ночного рынка и вдохнул свежий воздух, глядя на огоньки ламп, висевших над прилавками торговцев. Он заметил, как смутили Мадлен его вопросы, и что она вовсе не расположена была развивать эту тему. Значит, она солгала, она никак не могла быть вдовой старика де Тура. А если она не его вдова, так кто же она?