Дело о неосторожном котенке
Шрифт:
– Я не в состоянии утверждать, что это тот револьвер, которым совершались преступления. Это револьвер того же калибра, у него те же характеристики. Из него выпущено три пули, три оставшиеся в барабане имеют те же характеристики, в общем и целом, как и пули, извлеченные из тела Генри Лича, двери в доме Шоров и из тела Джерри Темплара во время операции.
Мейсон посмотрел на Гамильтона Бергера и подмигнул ему, после этого повернулся к присяжным и улыбнулся им.
– А теперь, господин лейтенант, скажите, не справедливо ли будет
– Я возражаю, – закричал Гамильтон Бергер, – на основании того, что вопрос уводит свидетеля в сторону. Вы заставляете его строить догадки. Вы можете выступать с подобными умозаключениями в своей речи перед присяжными в конце представления вашей версии. Подобные вопросы нельзя задавать выступающему свидетелю.
– Это как раз тот вопрос, который, как я предполагал, задаст адвокат защиты, – заметил судья Ланкершим. – Возражение отклоняется. Свидетель, отвечайте, но помните, что ответ допустим только для того, чтобы показать пристрастность.
– Я не знаю, – сказал Трэгг. – Такое, конечно, возможно.
Судья Ланкершим повернулся к присяжным:
– Вы должны понимать, дамы и господа, что я разрешил последние несколько вопросов только для того, чтобы показать отношение этого свидетеля. Другими словами, пристрастность или предубежденность против обвиняемой. Вопросы и ответы не имеют никакой ценности в плане представления доказательств, кроме показа того, о чем я только что говорил. Вы должны рассматривать их лишь с этой целью.
Мейсон откинулся назад на стуле и снова обратился к лейтенанту Трэггу:
– Когда вы обнаружили в муке этот револьвер, лейтенант, вы были несколько возбуждены?
– Не совсем.
– Вы торопились вернуться обратно, чтобы передать его в полицейскую лабораторию?
– Да.
– Вы так торопились, что даже не посмотрели, нет ли в банке с мукой чего-нибудь еще?
На лице Трэгга появилось выражение оцепенения.
– Я… я больше ничего не искал, – признался он. – Однако я привез банку с собой и передал ее в лабораторию, чтобы там с нее сняли отпечатки пальцев.
Мейсон повернулся к судье Ланкершиму.
– Я считаю, ваша честь, – сказал адвокат, – что раз уж мы зашли так далеко, то свидетелю следует…
В дальнем конце зала суда послышался шум. Угрюмый шотландец из полицейской лаборатории проталкивался сквозь зрителей, собравшихся у двери.
– Я вижу, ваша честь, что мистер Ангус Макинтош готов предоставить интересующую нас информацию, – продолжал Мейсон. – Мы согласны на то, чтобы лейтенант Трэгг временно покинул место дачи показаний, а мистер Макинтош, который уже принимал присягу, занял свидетельскую ложу.
– Я не знаю, к чему клонит адвокат защиты, – осторожно сказал Гамильтон Бергер. – Я прошу прощения у высокого суда, но мне необходимо переговорить
Окружной прокурор быстро поднялся со своего места и направился навстречу Ангусу Макинтошу. Они начали шепотом совещаться, затем удивленно и нахмурившись посмотрели на Перри Мейсона, после чего Гамильтон Бергер резко повернулся к судье Ланкершиму и объявил:
– Мы хотели бы попросить отложить слушание до завтрашнего утра.
– У вас есть возражения? – спросил судья Ланкершим у Мейсона.
– Да, ваша честь. Если господин окружной прокурор отказывается пригласить мистера Ангуса Макинтоша как своего свидетеля, я вызову его как свидетеля со стороны защиты.
– Обвинение еще не закончило представление своей версии, – раздраженно заметил Гамильтон Бергер. – У защиты будет достаточно возможностей для представления своей после того, как мы пригласим нашего последнего свидетеля.
– Я отказываю в просьбе об откладывании слушания, – постановил судья Ланкершим. – Продолжайте перекрестный допрос лейтенанта Трэгга, мистер Мейсон.
– У меня больше нет к нему вопросов, ваша честь. У меня также больше нет вопросов к свидетелю Лунку, перекрестный допрос которого был прерван, чтобы еще раз пригласить для дачи показаний лейтенанта Трэгга.
– При сложившихся обстоятельствах мне хотелось бы задать еще несколько вопросов свидетелю Лунку, – быстро вставил Гамильтон Бергер.
– Хорошо, – с раздражением в голосе согласился судья Ланкершим. – Господин лейтенант, вы можете покинуть свидетельскую ложу. Мистер Лунк, снова займите место дачи показаний. Только, пожалуйста, не тратьте зря время, господин окружной прокурор.
После того как Лунк занял свидетельскую ложу, к нему обратился Гамильтон Бергер:
– Мистер Лунк, открывали ли вы банку с мукой в какое-либо время после утра тринадцатого числа текущего месяца?
– Я возражаю, – встал со своего места Мейсон. – Этот вопрос уже задавался, и на него получен ответ.
– Он уже задавался, и на него получен ответ, однако при сложившихся обстоятельствах я разрешаю повторение, – постановил судья Ланкершим. – Свидетель, отвечайте.
– Нет, – покачал головой Лунк. – После того как я утром тринадцатого пек блины, я не снимал крышку с банки с мукой.
– Вы использовали банку с мукой для какой-либо другой цели, кроме хранения муки, другими словами, клали ли вы в нее что-либо, кроме муки, в какое-либо время?
– Нет, сэр.
Гамильтон Бергер помедлил, а потом объявил:
– У меня больше нет вопросов.
– У меня тоже, – сказал Мейсон.
Судья Ланкершим взглянул на часы, потом повернулся к Гамильтону Бергеру:
– Приглашайте своего следующего свидетеля, господин окружной прокурор.
– Ангус Макинтош, – с недовольной гримасой вызвал Гамильтон Бергер. – Мистер Макинтош уже принимал присягу и описывал свои обязанности в полицейской лаборатории.