Дело о неуловимом призраке
Шрифт:
— Вот и она, — Ромка пошел открывать. И в самом деле пришла Эля.
— Привет, — погладила она по голове Лешку, по спине — радостно завилявшего хвостом Дика, улыбнулась Ромке и направилась в свою комнату. — Кошку кормили?
— Кормили, все там нормально, — опережая сестру, сообщил Ромка. — А ты, конечно, навещала сегодня Софью Яковлевну. Как она?
— Ей не хуже, даже можно сказать, появились сдвиги в лучшую сторону. В таком возрасте это большая редкость. Представляете, она стала чуть-чуть двигать правой рукой.
— А как ты думаешь, она поняла,
— Кажется, да, — сказала Эля. — И, по-моему, осталась ею довольна. У нее сразу настроение улучшилось, когда я сообщила ей, что Вика вот-вот приедет. Теперь она ее ждет, и это для нее дополнительный стимул к выздоровлению. Только за квартиру свою по-прежнему беспокоится, домой хочет. Это легко понять. Какая бы больница хорошая ни была, все же это не родной дом.
— А что, она уже может говорить? Эля покачала головой.
— Совсем плохо, к сожалению, но я уже научилась ее понимать. И еще она очень за свою кошку переживает. Вы уж кормите ее получше, пожалуйста.
— Мы кормим, — сказала Лешка. — Мы с ней уже подружились.
— Что с кошкой сделается? — крикнул Ромка, со всех ног бросившийся к зазвонившему телефону. — Тебя, — разочарованно посмотрел он на Элю и поплелся за Лешкой в прихожую. Сестра одевалась, собираясь с Диком на улицу.
— Как ты думаешь, Венька там кого-нибудь встретит?
— Не знаю. Надо ждать его звонка.
— Что еще остается? Но до чего же я не люблю ждать! — вздохнул Ромка.
А ждать пришлось долго. Вот уже и родители пришли, и Валерия Михайловна позвала всех ужинать, а Венечка все не звонил и не звонил. У Ромки от волнения кусок в горло не лез. А вдруг их друг попал в ловушку?
Но в полдесятого вечера Венечка, наконец, объявился.
— Я вам из этой квартиры звоню, — сообщил он.
— А что ты там делаешь?
— Ничего не делаю. Просто зашел. Давай на «Рижской» встретимся, я тебе ключи отдам.
— Мы с Диком гулять, — объявил Ромка родителям и подмигнул сестре: — Одевайся.
Оставив Лешку с собакой прогуливаться у метро, Ромка спустился вниз по эскалатору.
— Ну, что? Ты видел кого-нибудь? — затеребил он выходящего из вагона мальчика с большой сумкой в руках, из уголка которой торчал черный влажный нос Малыша.
Венечка покачал головой и протянул Ромке ключи.
— Вот, возьми. И знаешь, Рома, ну ничего не понимаю. Я никуда не отходил от подъезда, никуда-никуда, честное слово. И на всех очень внимательно смотрел, никого не пропустил. Но ни одного человека подозрительного не заметил, совсем ни одного. Мы с Малышом гуляли и гуляли, я даже устал столько гулять. А потом я посмотрел на часы — уже девять, — и мне пора уходить. Я еще раз туда на всякий пожарный поднялся, к квартире этой, — а нитки твоей нет. А когда я туда только пришел — она была!
— Да, ты говорил, — озабоченно кивнул Ромка.
— Ну, я и решил, что кто-то в квартире засел. Я опять спустился, еще внизу подождал, а потом плюнул на все и в дверь позвонил. Никто не открыл. Тогда я взял
Ромка недовольно нахмурился.
— Зря ты рисковал. А если б там кто-нибудь оказался?
— Ну, не знаю. Я чувствовал, что там пусто.
— А в квартире тоже ничего подозрительного не заметил? На полу или еще где-нибудь?
Венечка отрицательно покачал головой.
— Я ведь в эту квартиру раньше не заглядывал, сравнивать не с чем. Но с виду ничего такого особенного там не нарушил. Только кошка на Малыша зашипела, и я его сразу в сумку запихнул.
— А он, ну, грабитель, не мог в шкафу сидеть или там под кроватью?
— Не мог. Я все осмотрел, честное слово. И в шкаф заглянул. И в туалет с ванной. Там особенно и прятаться некуда, сам знаешь.
— Значит, ты вообще ничего не видел? Ни того, как он туда входил, ни того, как он оттуда выходил? — подытожил Ромка.
— Зря только гулял, да? — виновато спросил мальчик.
Ромка ничуть не сомневался в добросовестности своего маленького друга. Значит, этой парень как-то так замаскировался, что Венечка просто-напросто не обратил на него внимания.
— А вообще-то люди в подъезде появлялись?
— Вообще-то, да. Я за каждым человеком в подъезд заходил и смотрел, в какую квартиру он идет. И не только за молодыми следил, но и за старыми тоже, и даже за женщинами. За детьми да старушками не смотрел, и за девчонками всякими. Ты же сказал, что должен быть парень в кроссовках, как у тебя, или бомж какой-нибудь. Но парней там мало было, а бомжа — и вовсе ни одного, — развел он руками. — Даже фотографировать, кроме Малыша, оказалось некого. Ну, я еще трех ребят на всякий случай заснял, проявлю — покажу. Но они выше второго этажа поднимались, я проследил.
— Куда ж пломба-то моя делась? — удивился Ромка.
Венечка молча пожал плечами.
— Разве что какой-нибудь невидимый призрак ее снял.
Ромка хлопнул друга по плечу.
— Не переживай. Отрицательный результат эксперимента не менее важен. Тебя ругать-то дома не станут? Проводить тебя?
— Не надо, я уже папе позвонил, что скоро появлюсь. Мы с Малышом быстро добежим. Мне еще его к Аське отвести надо. — И мальчик, вскочив в вагон подошедшего поезда, помахал оттуда Ромке рукой.
— Отрицательный результат — тоже результат, — пытаясь скрыть разочарование, повторил Ромка поджидавшей его у метро сестре. — Пошли домой, я еще историю поучу. Зачет у меня завтра.
Глава 7 Поцарапанная «Ямаха»
На истории Ромке досталось довольно легкое задание, и он сам, без посторонней помощи, написал ответ. Память у него хорошая, а поскольку он честно прочитал копию Славкиной тетрадки, то с той же легкостью ответил бы и на более трудный вопрос. История — последний урок, и он, сдав свою работу одним из первых, побежал к Лешкиному классу, чтобы сразу отловить ее у выхода.