Дело о похищении телезвезды
Шрифт:
— Пару раз пыталась, но ты и слушать не хотел, — ответила я, сморкаясь в бумажную салфетку.
— Теперь я тебя слушаю. Выкладывай!
— Я увидела ее на видеопленке, когда ты попросил определить по губам, о чем они говорят, и тут я ее узнала. На пленке она выглядит совершенно иначе. Как сказал Элмо, камера ее любит. Жест, которым Хайди пригладила волосы, показался мне знакомым. Так делала Кэсси, когда ее фотографировали. А когда Хайди стала удаляться, я узнала походку. Походку Кэсси.
Дэн взглянул на Ника.
— Странно, что ты не узнал ее, если, конечно, все
Ник смутился. Впервые на моей памяти. Я улыбнулась сквозь слезы.
— Вы бы поняли почему, если бы сами ее увидели, — сказала я Дэну. — В роли Хайди Кэсси выглядела такой несчастной и убогой, настоящая нищенка.
— Темные сальные волосы, висят как сосульки… — пробормотал Ник.
— Это парик, — сказала я. — Кэсси, наверно, стащила его из гримерной после съемок. Помнишь, Пэт жаловалась, что там был жуткий беспорядок?
— А глаза и цвет лица?
— Она сняла цветные контактные линзы, — напомнила я. — И, перед тем как уйти из дома, намазала лицо специальным кремом, имитирующим загар, которым обычно покрывают ноги и руки. Круги под глазами навела тенями для глаз.
— А одежда?
— Раздобыла в комиссионке, про которую ей рассказала Лиз.
Похоже, я убедила Ника.
— А потом она направилась в «Палас» и перехватила нашу работу, — усмехнулся Ник. — Ну хитра, ничего не скажешь.
— Не очень-то и хитра, — возразила я. — Что-то она хорошо продумала, но кое в чем повела себя очень глупо. Поверила, например, что те двое парней настоящие журналисты, и ошиблась. Они следили за ней, выжидали удобный момент для похищения. — Я закусила губу. — Она сама облегчила им задачу, изменив внешность и уйдя из дома. Позже сыграла им на руку, сказав, кто она. Вероятно, это произошло в парке, во второй день съемок. Мы же сами видели, как она сунула листовку одному из них, помнишь? Думаю, Кэсси предложила им написать о том, как она в течение двух дней жила чужой жизнью.
— Хотела создать себе рекламу перед завтрашней кинопробой, — пробормотал Ник.
— Вот именно, — подтвердила я. — Кэсси договорилась встретиться с ними в укромном месте. Они пообещали взять у нее интервью в редакции. Поэтому она и села в фургон без всякого сопротивления. Сама помогла им похитить ее. Если хотите знать мое мнение, она не так уж умна. Дэн Рейли снял трубку, набрал номер.
— Это опять Рейли из Рейвен-Хилла, — буркнул он. — Послушайте, пришлите нам подкрепление. И побыстрее. Похоже, девушка, о которой мы говорили, и есть Кассандра Кэсс. Да… Что? Что?! Когда? Хорошо!
Он бросил трубку и повернулся к нам.
— Марони, — рявкнул он. — Хейзел Кэсс только что позвонили и потребовали выкуп. Полмиллиона долларов. Дали ей поговорить с дочерью. Сказали, что позвонят в одиннадцать вечера и скажут, куда она должна привезти деньги, и снова позволят поговорить с Кэсси. И все, больше контактов не будет. Если Хейзел не заплатит, она никогда не увидит свою дочь.
Мы с Ником в ужасе переглянулись.
— А она сможет достать такую сумму? — заикаясь, спросила я.
Анджела Марони сжала губы.
— Дело не в деньгах, — произнесла она с мрачным видом, бросив
У меня упало сердце.
— Вы хотите сказать, что эти негодяи могут все равно убить Кэсси?.. — прошептала я.
Дэн Рейли откашлялся и встал:
— Этого не случится, если мы их поймаем.
— Пока, во всяком случае, она жива, — добавила Анджела. — До одиннадцати часов ей ничего не грозит. Значит, в нашем распоряжении три часа, чтобы найти ее. И вот тут, ребята, вы можете нам помочь.
Нас отвели в комнату для опроса свидетелей. Кассету Ника вставили в видеомагнитофон, и мы просмотрели тот эпизод, где Кэсси-Хайди говорит с похитителями на Крейгенд-роуд. Оказалось, что Анджела гораздо лучше читает по губам, чем мы с Ником.
— Кэсси говорит: «Убедились?» — сказала Анджела, напряженно вглядываясь в экран. — Один из мужчин отвечает: «Ты просто чудо». А другой… гм-м… перемотайте-ка немного назад. Ага, понятно. Он говорит: «Сейчас я тебя сниму в таком виде, а попозже встретимся в парке и договоримся об интервью».
— Они действительно устроили ей западню, — кивнул мне Дэн. — И бедняжка попалась на крючок.
— Можно сделать снимки с видеопленки, — задумчиво протянула Анджела, — чтобы установить их личность. Но это займет много времени, а у нас его совсем нет. Остается надеяться, что в фургоне обнаружат какие-то улики, которые наведут нас на след преступников.
В этот момент в дверь постучали. Вошел прыщавый констебль. Вид у него был озабоченный.
— Ну что? — бросилась к нему Анджела. — Выяснили что-нибудь?
— Плохо дело, — он покачал головой. — Номера на фургоне фальшивые. Вероятно, его угнали и поменяли номера, но точно мы пока сказать не можем. В кабине не обнаружено ничего, что могло бы навести на след водителя и пассажира. Эксперты, конечно, скажут больше…
— Но трех часов им мало! — воскликнула Анджела.
Три часа. Три часа, повторяла я про себя. Секундная стрелка на больших стенных часах неумолимо бежала по циферблату. Я думала о Хейзел Кэсс, сидящей у телефона в беспомощной тревоге. О Кэсси, запертой в ужасном заброшенном доме. Представляю, в каком она состоянии, как ей страшно и одиноко… Три часа…
Глава XIX. Все зависит от нас
— Ладно, — твердо сказал Дэн. — В таком случае все зависит от нас. Ник, что у тебя на другой кассете?
— То, что я снимал в фургоне, на обратном пути, — небрежно бросил Ник; сунув руки в карманы. — Вряд ли вы на ней что-то увидите. Темно было. Но сквозь вентиляционные отверстия под потолком мигали огоньки светофоров. И я подумал, что…
— Ник, ты гений! — воскликнула Анджела.
Я частенько задавалась вопросом, что могло бы заставить Ника Контеллиса покраснеть. Теперь я знаю точно. Ему просто нужно сказать, что он гений, в присутствии четырех человек. (Особенно, если это скажет потрясающе красивая женщина в полицейской форме, у которой кудрявые темные волосы и большие черные глаза.)