Дело о похищенных младенцах (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
– На имя директора агентства,- начал я, когда все текущие вопросы остались позади,- поступила докладная записка "О пьянстве на рабочем месте". Автором записки являюсь я.
Горностаева из репортерского отдела попыталась хихикнуть, но тотчас же замерла под моим взглядом в испуганной полуусмешке.
– На вашем месте, Валентина Ивановна, я бы сто раз подумал, прежде чем приступить к процессу смехоизвержения, потому что мои ответные и, смею заверить, малоприятные реакции не заставят себя ждать.
Этой тирадой я окончательно
– Позвольте,- продолжил я,- огласить содержание записки, поскольку вопрос важен, очень важен. Речь, если хотите, идет о судьбе нашего агентства. Итак...
"Директору агентства "Золотая пуля " Обнорскому А. В. от начальника отдела расследований Спозаранника Г. Е.
Докладная записка №477/15-с.
Как Вам известно, с некоторых пор кабинет отдела расследований, во избежание несанкционированного доступа посторонних лиц к документам особой важности, по окончании каждого рабочего дня опечатывается.
Обычно я произвожу опечатывание кабинета собственноручно, однако 05 марта ... года в связи со служебной необходимостью отбыть из помещения агентства раньше положенного срока поручил выполнить эту процедуру сотруднику отдела расследований Каширину Р. А.
Каширин Р. А., приведя себя в состояние нетрезвости и забыв о моем поручении, спустя два часа обнаружил, что дверь кабинета закрыта на ключ, но не опечатана, и почему-то решил, что я нахожусь внутри кабинета. С криком "Спозаранник, открывай! Я знаю, что ты там, сука!" Каширин Р. А. не менее пяти раз ударил в дверь ногой. В результате дверь, являющаяся собственностью агентства, была выломана и восстановлению не подлежит.
Считаю абсолютно недопустимым употребление дурманящих напитков сотрудниками агентства как в рабочее, так и в досуговое время. Предлагаю депремироватъ Каширина Р. А. за март и апрель, а также высчитать из его зарплаты полную стоимость новой двери и работ по ее установке.
Спозаранник Г. К"
Закончив чтение, я поправил очки и обвел собравшихся взглядом.
Добавить было нечего. Полная деградация.
– Добавить нечего,- повторил я вслух.- Деградируем в ускоренном режиме. Не удивлюсь, если сегодня вечером кто-нибудь приведет сюда проститутку. А может, не одну. А завтра здесь закурят анашу. А послезавтра... Я не буду оглашать то, что написал поверх докладной Обнорский. Шеф выражений не выбирает, а в таких ситуациях - тем паче. Каширин депремирован на четыре месяца вперед. Так будет с каждым, кто не избавится от пагубного пристрастия к алкоголю.
– Глеб, я тебя сукой не называл,- негромко произнес запунцовевший Каширин Р. А.
– Все, что видят мои глаза и слышат мои уши, а также глаза и уши некоторых других ответственных сотрудников агентства, вне всяких сомнений является правдой.
– Я сутки сторожил
– Распоряжения начальства не обсуждаются,- поставил я точку.- Четыре месяца без премий.
– Повезло тебе, Родик, что не к Скрипке ломился,- жалостливо вздохнула Агеева, когда летучка закончилась и народ потянулся к выходу.- У Спозаранника дверь легкая, деревянная, а у Скрипки - стальная. Перелом ноги - как минимум.
"Стальная дверь - это то, что надо,- подумал я про себя.- Стальная дверь - это мощно. Никакая сука, называющая меня сукой, не пробьется".
* 2 *
В два часа дня в кабинет вошел посетитель. Мы договорились с ним о встрече еще вчера, по телефону. Посетитель - седеющий мужчина в потертом костюме - должен был рассказать о причинах смерти прокурора Калининградского района Бунина. Во всяком случае, обещал. Бунин прослужил в органах прокуратуры без малого полвека и, согласно официальной версии, скончался от ишемической болезни сердца.
Но у визитера была некая эксклюзивная версия, которой он хотел поделиться с нашим агентством. Что ж, мы всегда рады инициативным людям!
– Здравствуйте, я - Спозаранник.
– Очень приятно, Гендельсон Иван Иванович,- заулыбался старичок, тряся мою руку.- Ветеран войны, труда и партии, князь.
Князь так князь, подумал я. Могут же быть у пожилого человека маленькие причуды! Но вскоре оказалось, что причуды эти не так уж малы.
– Прокурор Бунин умер оттого, что я сказал ему три слова,- пристально глядя мне в глаза, заявил посетитель.
– Получается, вы его убили?
Я сделал вид, что включаюсь в игру.
– Нет, но способствовал, так сказать, переходу в мир иной. Сволочь он был редкостная, этот Бунин. Тут целая история. В нашей коммуналке жилец один не соблюдает нормы морали. Как сказать... Диарея у него постоянная.
Понос то бишь. Как сядет этот засранец на горшок, так и не снять его оттуда.
Туалет один, а хочется-то всем. Четыре жалобы написал я в районную прокуратуру, чтоб или соседа отселили, как злостного хулигана, или дополнительный биотуалет поставили за счет государства, потом не выдержал пришел к Бунину на прием. А он: разбирайся, мол, сам со своим говном. Ну и сказал я ему три слова, от которых он скоропостижно, так сказать, умер.
Большой опыт общения с посетителями-шизофрениками научил меня главному: этих людей надо спрашивать об их заболевании с самой первой минуты и в лоб, иначе разговор рискует затянуться на долгие часы. Шизофренику-то что - он кайф ловит, а начальник отдела расследований только теряет время.
– У вас справка имеется?- обратился я к Ивану Ивановичу Гендельсону.
– А то. И справка, и удостоверение.- Иван Иванович начал копаться во внутренних карманах пиджака и спустя полминуты извлек оттуда "Удостоверение князя".