Дело о последнем параде

Воробьев Андрей

— Привет. А твой-то парнишка ласты склеил, — сказал старый приятель, капитан Савельев.

— Прямо в отделении?

— Нет, в «скорой» на пути в больницу. Я не знаю, чего в себя всадил за последние сутки. Но на этом свете он был не жилец.

— Спокойной ночи, — Николай повесил трубку.

Так поговорить и не удалось. Что же, придется больше думать самому.

Часть 3

Глава 1. «Иду на вы…»

Где-то между Ниццей и Каннами затерялся небольшой дом, скрытый от посторонних глаз высоким

забором и пышными мандариновыми деревьями. Случайный российский турист скорее именовал бы это строение виллой и был бы прав. В одном из помещений этого дома, удобно устроившись в глубоком кожаном кресле, сидел человек и читал невесть каким ветром занесенную на Лазурный берег русскую газету:

«…Цесаревич умирал вдали от Петербурга. Александр II, стоя на коленях рядом с постелью сына, плакал и молился. У постели умирающего молилась и невеста российского наследника датская принцесса Дагмара. Но все было напрасно. Не помогли ни целебный воздух Лазурного берега, ни запоздало вызванный в Ниццу доктор Пирогов. 12 апреля 1864 года по старому стилю 21-летний наследник русского престола Николай Александрович, так и не ставший царем Николаем II, скончался.

Говорят, история не знает сослагательного наклонения. Поэтому не стоит гадать, как бы сложились события в России, останься в живых Николай Александрович. Но история русской православной церкви в Европе связана именно с событиями 1864 года, хотя началась за несколько лет до этого…

В середине 19 века русская колония в Ницце насчитывала до 150 семей и в большей степени состояла из людей достаточно богатых и влиятельных»…

Человек еще раз посмотрел на цифру «150», подумав, как легко работалось прежде сыщикам, которые могли чуть ли не за день навести все необходимые справки о русской Франции. Теперь же пойди — разберись с сотнями туристов, ежедневно прибывающих сюда со всей России. Правда, контингент гостей нынче не тот, о чем сокрушался комиссар Сантана, недавно навещавший виллу.

— Вы представляете, — рассказывал полицейский, — работал я тут с двумя такими. Они, как выяснилось, сняли скромную виллу в Каннах, вызвали из Москвы приятельниц, но те, забыв о кавалерах, отправились смотреть местные прелести. Парни отметили, как положено, это несчастье и пошли купаться. Увидев их, наши сердобольные граждане сделали замечание, сказав, что в верхней одежде и кроссовках плавать не следует. Русские поняли это буквально, разделись донага и продолжили водные процедуры. После очередного замечания, мол, «так у нас тоже не купаются» всех присутствующих стали одаривать пачками долларов. Когда мы прибыли «подарки» полетели и в сторону полицейских. Ну, ничего, в результате вечер на пляже обошелся гостям примерно в 15 тысяч долларов, хотя на виллу пришлось их вести на собственной машине.

Обитатель тихой виллы усмехнулся, вспомнив рассказ недовольного комиссара и продолжил чтение:

«…Возведение первого русского храма в западной Европе во имя Святителя и Чудотворца Николая и Святой Мученицы царицы Александры было высочайше утверждено Александром II. Императрица Александра Феодоровна, не принимая на себя никакого официального звания, открыла подписку на сбор средств для строительства. Торжественная закладка храма состоялась 2 (14) декабря 1958 года. На ней присутствовали экипажи всех русских кораблей, стоявших в ту пору в Ницце.

Работы продолжались всего 13 месяцев. Первым настоятелем храма стал придворный протоирей

Сперанский. А в 1864 году Александр II, утвердивший строительство первой русской церкви в западной Европе, стоял в ней у гроба своего сына»…

Человек, читавший газету, вздохнул, подумав, что слишком многих его соотечественников провожали в последний путь вдали от родины. Слишком многие нашли здесь последний приют…

«…В память Николая Александровича один из кварталов Ниццы носит имя «Царевич». Здесь же, на месте смерти наследника престола, было решено воздвигнуть часовню и храм. Но только в 1896 году бывшая невеста Николая Александровича, вдова Александра III Мария Феодоровна сумела купить для строительства церкви земельный участок.

Проект был заказан петербургскому архитектору Преображенскому, который выполнил его в русском стиле XVI–XVII в.в. Сегодня каждый, увидевший Свято-Николаевский собор, вспомнит и храм Василия Блаженного в Москве, и Спас-на-Крови в Петербурге. Именно в храме на французской земле, а не в России, хранится дар императрицы Марии Феодоровны — нательная рубашка со следами крови Александра II, в которой тот был в день покушения»…

Дверь в комнату тихо отворилась и в нее вошел мужчина. Поздоровавшись с читавшим, он дал ему несколько листов бумаги.

— Посмотри, мы только что получили от петербургских коллег. Тебе передают привет, но считают, что пока туда возвращаться слишком опасно.

— Подожди, Пьер, давай, лучше, спокойно почитаем, что нам принесли и потом уж решим, ехать мне или потерпеть, — ответил человек, сидящий в кресле.

— Хорошо, смотри, но мое мнение ты знаешь. В России справятся и без тебя, а здесь твое присутствие желательно. Надеюсь, больше летать со скал тебе не придется. До сих пор не могу понять твоих соотечественников, этого Курлыкова, например. Когда я с ним беседовал, мне казалось, что он говорил правду, а сейчас такое несет комиссару Сантрэ!.. Как там у вас говорят, «полный нет»?

— «Полный отказ» или «непризнанка», но не забивай себе голову, на Курлыкова у ваших, кажется, достаточно компромата. Ты лучше расскажи, что удалось узнать по его бригадиру — Борису и, главное, по их заказчику?

Пьер сообщил, что следов этих людей во Франции обнаружить не удалось. Правда, Бориса опознал по фотографии один из прихожан русской церкви в Ницце, так напоминающей Спас-на-Крови. Говорили, что Бригадир пытался уговорить настоятеля собора, чтобы его пустили осмотреть трапезную, в которой хранятся местные реликвии.

— На всякий случай, — сообщил Пьер, — я поставил у церкви людей, но думаю, этот Борис больше там не появится. Даже, если он и задумывал поживиться чем-нибудь у соотечественников — вряд ли решился бы это сделать сам, а на сколько я знаю, все его люди уже давно уехали из Франции в Петербург.

По недостаточно проверенным сведениям машину и человека, похожего по описаниям на Заказчика, видели у границы с Испанией.

— А оттуда он мог рвануть куда угодно, — заявил Пьер, — хоть в Италию, хоть в Португалию — наверняка у парня открытая шенгенская виза. Кстати, почитай, ваши сообщают, что вычислили двоих из списка туристов, которые мы передали в Петербург через Женевьеву. Эту пару никто не видел в Петербурге во время, когда разбилась машина госпожи Климовой… Давай-ка, Леша, глянь пока бумаги, а я пойду, попрошу, чтобы нам сделали чего-нибудь поесть. Как говорится, война войной, а обед должен быть вовремя.