Дело о последнем параде
Шрифт:
Рассуждая так, Борис подъехал к кафе «Анка». Как всегда в этой части Лиговки припарковаться было негде. Место для машины нашлось шагов за тридцать. Борис вышел на тротуар и пошел по почти безлюдной улице, к ярко светящейся вывеске, на которой была изображена шальная девка с пулеметом и кружкой пива. До двери оставалось шагов десять, когда послышался звук тормозов. Борис удивленно обернулся, не понимая, зачем шофер начал резко замедлять движение посередине улицы, хотя ему никто не мешал. «Жигуль» шел со скоростью километров двадцать. Задняя дверь, обращенная
Прямо на Бориса был направлен автомат. Бригадир разгромленной бригады одновременно видел ствол, высунувшийся из двери, и слышал сзади шорох. Борис мгновенно сообразил, что выстрелов он не услышит. Он считал себя уже мертвецом, когда упал на землю и очень удивился, почти не почувствовав боли. Сам, уложивший в жизни человек пять, Борис не разу не получал огнестрельных ранений и не знал, насколько они болезненны. Сейчас боли не было никакой. Несколько секунд спустя он понял причину этого. Хотя автомат выпустил длинную очередь, ни одна из пуль не задела бандита. Причина была проста: он упал за миг до того, как нажали на спуск. Но упал он не сам. На землю его сбил какой-то парень и накрыл своим телом.
Автоматчик, сидевший в машине, не смог выстрелить в спасителя, ибо автомобиль проехал дальше по улице, и теперь между ним и Борисом находилась припаркованная «Лада». Для того чтобы поразить намеченную цель, стрелку надо было или приказать дать задний ход, или выйти на тротуар. Это в его планы не входило и «Жигуль», дав газ, умчался в сторону Невского.
— Спасибо, — прохрипел Борис, — ты кто?
Ответа не последовало. Борис решил, что сейчас спаситель поможет ему подняться и тогда он его увидит, но тот, напротив, еще сильнее прижал его лицом к асфальту. Ошарашенный бригадир не сопротивлялся, а когда на его руках, сведенных за спину, что-то щелкнуло, сопротивляться было уже бесполезно.
Потом неизвестный действительно помог Борису подняться. Тут же рядом остановился микроавтобус и бандит, несмотря на ночное освещение, узнал его — именно на нем прибыл неизвестный отряд, решивший сражение на лесной даче. Из микроавтобуса выскочил парень в камуфляже и помог запихнуть Бориса внутрь.
Машина остановилась через пятнадцать минут. Задержанного вытащили в темный двор и потащили в здание. Лишь там, в кабинете, он наконец-то смог разглядеть своего спасителя.
Это был телохранитель Нины, Алексей Нертов.
— Боб, — обратился к нему Алексей, — здороваться с тобой я не буду, потому что утром мы уже говорили. У тебя были какие-то предложения: про баксы, про Нину. Сейчас, думаю, у тебя предложений уже нет. За то появились вопросы. Как минимум два: «кто» и «зачем»?
— Зачем ты меня спас? — Спросил Борис.
— Это и есть, вопрос номер два. Спас, чтобы ответить тебе на вопрос: «кто тебя заказал»?
— И кто?
— Если скажу — не поверишь. Лучше послушай.
Нертов включил диктофон.
«Говорите, что согласны, если мои условия будут удвоены? Хорошо. Тогда
— Разговор шел по телефону, поэтому присутствовала некоторая иносказательность. Владелец этой конторы согласился. Он действительно стрелял в тебя. Только холостыми. Но твой приятель не знал про этот нюанс. Ты понял? Да?
Борис молча сидел и смотрел то ли на Алексея, то ли на стену, за его спиной. Потом он медленно начал:
— Если бы он позвал меня на эту стрелку вечером, все был бы по понятиям. Но почему он сделал это утром? Почему?! — Внезапно заорал Борис. В комнату заглянул боец Главбуха, но, смекнув — все в порядке, вышел.
— Боря, ты же умный человек. И знаешь, что вокруг «Транскросса» вертелись не питерские, а московские деньги. Завтра утром законный наследник фирмы должен вступить в свои права. А грязную работу ты уже совершил. Что делают с использованным презервативом?
— Он был моим школьным другом. — Медленно отозвался Борис.
— Это так. Этим он отличается от тебя, пославшим отравленного наркомана в подъезд к сыщику. По кругу ходят не только стрелки, Боб. Все вернулось, и тебя использовали как презерватив для убийства. Точнее, для многих убийств. Ты думаешь, как сможешь с ним разобраться? На свободе ты его уже не встретишь. А увидишь ли в камере — зависит только от тебя. Согласен?
— Пиши. — Согласился Борис и Нертов включил диктофон…
На половине второй кассеты, Борис закончил свой рассказ.
— Это все, что я от тебя хотел. — Подвел итог Нертов.
— А что ты сделаешь со мной?
— Судить тебя я не собираюсь, мое дело охранять. Правда, поблизости есть деятель, который любит это делать, а приговор приводит в исполнение ногами. Но сейчас он устал и не в настроении. Кому тебя судить — найдутся.
— Отпусти меня. — Попросил Борис. — Я все равно как прежде работать не смогу. Завалю суку и сдамся. Или пойду бомжевать. Тебе же лучше. Он никого не убивал и отвертится.
— Не отвертится. — Возразил Алексей. — А тебя я отпустить не могу. Из-за тебя же сегодня четырнадцать человек пошло на тот свет. Правда, больше половины из них лезли под стволы сами. Но без тебя они были бы живы. Кто-нибудь мог потом поумнеть.
— Жаль, что тебя тогда не грохнули в Дивномайске, когда ты начал копать против Шварца. А я еще у твоей прежней подопечной девчонки твой пистолет отобрал. Доброе дело сделал. Помнишь? Зря, выходит. Вот и сегодня ты в людей сам стрелял.
— Я — телохранитель. — Устало повторил Алексей. — И стрелял я в бандитов. А если бы сегодня было по-твоему? Что бы ты сделал с девчонкой? То же, что ты сделал и со своей Катей?
— Не я, сука, слышишь, не я! — Заревел Борис и, откинув стул, качнулся к Алексею, пытаясь то ли боднуть головой, то ли укусить. Нертов схватил его за плечо и несильно толкнул на пол. Потом поставил стул, помог подняться и посадил.