Дело о посрамителе воронов
Шрифт:
– Что… – попытался спросить Корсаков, но горящие от напряжения легкие издали лишь хриплое шипение. – Что такое? Почему вы остановились?
– Тихо! – шикнул Маевский. Он поднял голову, став неуловимо похожим на охотничьего пса, только разве что воздух носом не втягивал. – Будто бы он перемещается по деревьям…
– Только этого не хватало, – пробормотал Корсаков, направив дуло охотничьего ружья вверх. Мертвые ветви, лишенные листьев, тихо поскрипывали в темноте. Несмотря на ночной холод, по спине Владимира струился холодный пот. Ему было не привыкать сталкиваться со потусторонними угрозами. Более того –
– Черта с два, – пробормотал Владимир. Звук собственного голоса развеял морок. Нет. Не для того он захлопнул дверь в другой мир. Не для того отправил обратно в ад баронессу Ридигер. И не для того спас юнкеров от мстительного колдуна. Он выжил тогда – и уж точно не станет сдаваться сейчас.
– Прошел мимо, – шепнул Маевский рядом. – Он идет в сторону усадьбы, как вы и думали.
– Мы сможем его опередить?
– Нет. Если только он не наведается в деревню сначала.
– Это было бы вполне логично, – признал Корсаков. – Там больше пищи. А Кааф, после векового заключения, очень голоден.
– Да простит меня Бог, но надеюсь, что вы правы, – мрачно сказал Маевский. – Идемте!
Мужчины снова перешли на бег. Уже достигнув опушки до них донесся отчаянный звон колокола.
– Все-таки в деревню, значит, – с тяжелым сердцем произнес Маевский. Он остановился, глубоко вздохнул и обернулся к Корсакову. – Владимир Николаевич, обещайте, что позаботитесь о моих родных!
– О чем вы? – не понял Корсаков.
– Бегите в дом, помогите им подготовиться. А я пойду в деревню.
– Вы с ума сошли?!
– Нет. Но я в ответе за своих крестьян так же, как за семью. Быть может, я смогу помочь им дать отпор Каафу и задержать его. Поспешите!
С этими словами Андрей Константинович бросился в сторону деревни.
***
В доме тоже услышали бешенный звон деревенского колокола. Мария Васильевна рассмеялась мерзким каркающим смехом.
– Что там происходит? – спросил ее Дмитрий.
– Мой господин почтил их своим присутствием, – пояснила старуха.
– Господин? – переспросила ее Татьяна.
– Святой Кааф, посрамитель воронов, деточка, – ответила Мария Васильевна. – Я отпустила его на волю. Он не любит солнечный свет. А сейчас настало его время, время тьмы и крови!
– Но зачем, матушка, зачем вы выпустили его? – подала голос Ольга, которую старуха продолжала крепко держать за шею.
– Зачем? – Маевская снова рассмеялась. – Затем, что я стара, дорогуша. Я умираю. Каково это, как думаешь, знать, что в твоих землях заключен секрет бессмертия, но распоряжается им один человек. «Батюшка» Варсафий, – она пролепетала это имя с издевательской подобострастностью. – Источник был в его власти, но он ни с кем не желал делиться. Он думал, что ему решать, кому умирать, а кому жить вечно. Что ж, я с этим не согласна! И нашла другой выход!
– Так это
– Кого? – не поняла Мария Васильевна, но затем на ее лице проступило узнавание. – А, ты про того человечка, которого явился искать. Умный мальчик! Да. Кровь Каафова избрала меня говорить с лесом и зверями, что в нем обитают. Благодаря мне родила земля! Ловилась рыба! Приходили на заклание животные! Волки, охраняющие остров, шепнули мне о разбившейся повозке. И я поняла, что вот он, мой шанс. Мой дядя, брат первого Маевского, тоже открыл этот способ. Видишь ли, кровь Каафа наделяет нас чудесными силами, но чтобы выжить – хватит и любой другой. Когда я нашла повозку, кучер был уже мертв. Я припала к его ране прямо там, на месте крушения. Никогда ранее не чувствовала я себя столь сильной. Столь свободной.
– А Исаев? – спросил Теплов, пытаясь как можно небрежнее сделать шаг в сторону.
– Он был еще жив, – ответила старуха. – Я забрала его. Спрятала в землянке, что когда-то вырыл дядюшка. Даже выходила его, по доброте душевной… Хотя нет, конечно же. Он был моим источником живой крови. Я пила, пока не набралась сил. Пока не стала иной.
Мария Васильевна чиркнула когтем по шее замершей Ольги, оставив кровавую царапину.
– Думаешь, я не разгляжу твои намерения! – рявкнула она Дмитрию. – А ну остановись! И брось свое диковинное оружие, иначе она умрет!
– Нет! Мама! – крикнула Таня.
– Поговори с любимым, Танюша, – ласково обратилась к ней бабушка. – Убеди его быть послушным. Ради мамочки.
– Дима, прошу тебя, – всхлипнула Таня. – Сделай так, как она просит!
Теплов никогда не считал себя хорошим стрелком. Вероятность того, что он сможет выстрелить в старуху и не задеть при этом Ольгу Сергеевну, казалась минимальной. И хотя он понимал, что другого выхода у него нет, Дмитрий не мог заставить себя стрелять в мать Тани, под умоляющим взглядом девушки. С тяжелым вздохом он опустил пистолет на пол и вернулся обратно к любимой.
– Умничка, – наградила его довольным взглядом Мария Васильевна.
– Но почему лес перестал слушаться тебя? – спросила ее Татьяна.
– Не перестал, конечно! – старуха будто бы усмехнулась абсурдности предположения. – Мне просто стало не до мерзких наглых смердов и их спокойствия. Увы, Кузьма, старый умный лис, пронюхал, что дело нечисто. Стал подозревать меня, когда лес отвернулся от них. Пришлось заставить его замолчать. А твой потерянный друг, деточка, просто перестал быть нужен. Я стала сильной, высосав всю его кровь до последней капли. Теперь Варсафий мертв, а мой господин свободен! И вознаградит меня вечной жизнью!
– А что будет с нами? – сдавленно спросила ее Ольга Сергеевна.
– Это решать Ему! – возвестила Мария Васильевна. – Вас я оставлю до его прихода.
Взгляд ее блестящих безумных глаз упал на Теплова.
– А вот тебя, вредный щенок, я убью тотчас же!
Старуха Маевская продолжила свою пугающую перемену. Ее лицо вытянулось вслед за выдавшейся вперед челюстью. На месте беззубого рта, прокалывая окровавленные десны, проступили острые клыки, похожие на акульи. Согбенная спина еще больше выгнулась колесом. Пасть с хрустом выдалась вперед, принимая форму круга, знакомую Теплову по ранам на теле Исаева.