Дело о поющей девушке
Шрифт:
– Что это пули, извлеченные из тела Надин Эллис.
– К тому времени тело уже идентифицировали?
– Да. И я сделал соответствующее заявление мистеру Редфилду.
– Вы отдали ему обе пули?
– Да.
– Вы нанесли на них какие-то метки?
– Да, практически незаметные.
– Чтобы вы могли их идентифицировать?
– Да.
– Я предполагаю, что представители окружной прокуратуры имеют при себе эти пули и они вскоре будут приобщены к делу в качестве доказательств. Я считаю, что доктору
– Мы идентифицируем их через свидетеля Редфилда, – заявил Фразер. – Он даст показания о том, что они получены от доктора Калверта.
– Мне хотелось бы связать все звенья цепи, – сказал Мейсон. – Я считаю, что у меня есть на это право.
– Ваша честь, – гневно закричал Фразер, – меня предупреждали, что адвокат станет использовать именно такую тактику уверток и отхода от темы! Это только предварительные слушания. Я не намерен устраивать из него событие года.
– Никто и не устраивает из него событие года, – возразил Мейсон. – Я просто прошу свидетеля представить пули, упомянутые им во время дачи показаний. Он заявил, что извлек их из тела Надин Эллис. Я хочу посмотреть на эти пули.
– Я считаю, что адвокат защиты действует в рамках предоставленных ему прав, – сказал судья Кейзер. – Вы, несомненно, планируете приобщить эти пули к делу в течение следующих нескольких минут, господин заместитель окружного прокурора?
– Да, планирую. Однако я хочу представлять свою версию таким образом, как считаю нужным, и мне не требуются советы адвоката защиты о том, что и когда делать.
– Хватит, – приказал судья Кейзер. – Это не играет никакой роли. Если пули у вас с собой, почему бы их не приобщить к делу? Есть ли какие-то причины, по которым вы не можете или не хотите их представить?
– Нет, ваша честь.
– Тогда пусть свидетель их идентифицирует.
Фразер с недовольным видом повернулся к Александру Редфилду, эксперту по баллистике, сидевшему прямо за ним, и взял у Редфилда стеклянную пробирку. Заместитель окружного прокурора пошел к месту дачи показаний и протянул пробирку свидетелю.
– Вот две пули, доктор, – обратился к нему Фразер. – Я прошу вас взглянуть на них и сказать, эти ли пули вы извлекли из тела усопшей.
Доктор Калверт достал из кармана увеличительное стекло, осмотрел пули сквозь пробирку, затем кивнул и заявил:
– Да, это те пули. На них обеих стоят мои метки.
– Что это за метки? Где они стоят? – поинтересовался Мейсон.
– Я предпочел бы сохранить это в тайне. Это крохотные метки, которые я ставлю на пули, извлекаемые мной из тел в процессе работы патологоанатомом, чтобы мне их в дальнейшем идентифицировать.
– Значит, вы используете одну и ту же метку на всех пулях, извлекаемых вами из тел? – уточнил Мейсон.
– Все правильно.
– Почему?
– Чтобы
– Понятно. То есть вы ставите одну и ту же метку на все извлекаемые вами пули, не так ли?
– Да, так. Я уже говорил это.
– Сколько пуль вы извлекаете из тел в течение года работы патологоанатомом?
– Я не знаю. Это не фиксированное число. Оно варьируется в зависимости от количества произведенных мной вскрытий, количества убийств, где причиной смерти послужила пуля, и некоторых других факторов.
– Пятьдесят пуль в год?
– Нет, сэр.
– Двадцать пять?
– Иногда получается двадцать пять. Но я бы не называл эту цифру средней.
– Двенадцать?
– Думаю, да.
– И вы в состоянии идентифицировать эти пули только благодаря своей секретной метке?
– Все правильно. Мне этого достаточно для идентификации.
– Вам, возможно, достаточно, доктор, но, насколько я понимаю, в настоящий момент эти пули идентифицированы просто как пули, извлеченные вами из какого-то тела, а не пули, извлеченные вами из тела Надин Эллис.
– Я знаю, что это те пули.
– Откуда?
– По внешнему виду, форме, калибру.
– Тогда зачем вам было ставить на них свою метку?
– Чтобы не произошло ошибки.
– Такую же метку, как вы ставите в среднем на дюжину пуль в год, а иногда и на двадцать пять пуль в год?
– О, ваша честь, – встал со своего места Фразер. – Прозвучал спорный вопрос. К тому же его уже задавали и на него получен ответ. Это просто попытка оказать давление на свидетеля.
Судья Кейзер внимательно посмотрел на Мейсона, затем повернулся к доктору и поинтересовался у свидетеля:
– А вы ставите на пули какую-то метку или прикрепляете что-то вроде ярлыка, чтобы определить, что пули извлечены из конкретного тела?
– Я передал их Александру Редфилду, – сообщил доктор Калверт. – Они находились в пробирке, на которой стоял номер. То есть к пробирке был приклеен кусочек бумаги с номером дела, под которым оно значится во всех документах. Такой номер на пробирке означает, что это пули, извлеченные из трупа, который относится к конкретному делу, а следовательно, из конкретного тела.
– Но, как я вижу, сейчас к пробирке ничего не приклеено, только прикреплена бирка, – заметил судья Кейзер.
– Данные на бирке написаны рукой мистера Редфилда, – сказал свидетель. – Того кусочка бумаги с номером на ней больше нет.
– Продолжайте перекрестный допрос, мистер Мейсон, – обратился судья Кейзер к адвокату защиты. – Однако я хотел бы обратить внимание заместителя окружного прокурора, что перед тем, как приобщить эти пули к делу в качестве доказательств, их следует более прямо связать с ним.