Дело о позолоченной лилии

Гарднер Эрл Стенли

– Да, конечно… Видите ли, мистер Бедфорд, вы не знаете Дельберта. Он очень настойчив. Когда он чего-нибудь хочет, то действительно…

– Хорошо, продолжайте, – огрызнулся Бедфорд. – Что там насчет моей жены? Почему вы впутываете ее имя?

– О, я только упомянул ее имя… Видите ли, я знаю Дельберта и, хотя я прощаю ему его идеи…

– Какие идеи?

– Ему нужны деньги.

– Хорошо, ему нужны деньги. А дальше что?

– Он думает, что вы сможете предоставить ему их.

– А моя жена? – спросил Бедфорд, испытывая страстное желание схватить

этого человека за шиворот и вышвырнуть из своего кабинета.

– Сведения о вашей жене…

– Какие сведения?

– Уголовные сведения, отпечатки пальцев, – Денхем сообщал все это спокойным, извиняющимся тоном.

Наступило ледяное молчание.

Бедфорд был отличным игроком в покер и великолепно разбирался в делах, он отлично понимал, куда клонит Денхем. Но что он знал об Анне Роан? У нее был несчастливый брак до него, и она не любит говорить об этом. Там было что-то вроде трагедии. Самоубийство ее мужа явилось признанием его никчемности и финансовой несостоятельности. После него осталась небольшая страховка, которая давала возможность молодой вдове вести весьма скромный образ жизни. Она два года путешествовала за границей, а потом встретилась с ним.

– Выкладывайте карты на стол! – приказал Бедфорд и сам был поражен своим голосом. – Что это? Шантаж?

– Шантаж?! – воскликнул человечек с ужасом. – О бог мой! Нет, мистер Бедфорд! Боже мой, конечно нет. Элвин Дельберт не стал бы делать ничего подобного.

– Так что ж это? – допытывался Бедфорд.

– Мне представился удобный случай вложить эти деньги в предприятие. Я думаю, и вы согласитесь, что это звучит солидно, и ваши двадцать тысяч долларов вернутся к вам. Ну, скажем… Дельберт считает, через шесть месяцев. Я лично думаю, что это будет примерно через год.

– А что там насчет сведений о моей жене? – упорно гнул свое Бедфорд, едва сдерживаясь от ярости.

– О, это точка зрения, сэр. Дельберту нужны деньги, и он считает, что вы можете дать ему взаймы. Ну и конечно, эта информация, а он знает, сколько журналы готовы заплатить за подобные материалы. Я разговаривал с ним. И уверен, что больше двадцати тысяч они ему не заплатят, но Дельберт считает, что они заплатят ему больше, если информация будет подтверждена.

– Подтверждена?

– О, конечно, сэр! Иначе я не сидел бы здесь.

– Что значит – подтверждена?

– Ну, полиция может проверить отпечатки пальцев и сделать несколько проверочных фотографий.

– Разрешите мне взглянуть.

– Я больше предпочитаю разговаривать о капиталовложениях, мистер Бедфорд. И только таким путем представить вам их. Однако я вижу ваше нетерпение…

– Что насчет информации? – спросил Бедфорд.

Человечек прижал к себе шляпу левой рукой, а правой достал из кармана большой конверт.

– Я действительно не собирался разговаривать с вами таким образом, – сказал он с сожалением.

Он положил конверт на стол и подвинул его.

Бедфорд открыл конверт и заглянул внутрь.

Или это была дьявольски тонкая работа с фото, или это действительно была

Анна Роан… Фото Анны, сделанное несколько лет назад. Это была она, ее блеск глаз, ее посадка головы, ее изгиб губ… а под фото значился кодовый тюремный номер, располагались отпечатки пальцев.

Как будто издалека до него донесся голос Денхема:

– Этот номер означает, что ее посадили за мошенничество, мистер Бедфорд. Знаю, вам любопытно узнать это. Я и сам заинтересовался, когда впервые увидел это фото.

– В чем ее обвинили?

– У нее были драгоценности, которые она застраховала. Но совершила ошибку, заложив их прежде, чем сообщилось о краже. Она получила страховку, а потом обнаружилось, что драгоценности были заложены. Ну а в таких делах полиция работает весьма эффективно.

– Чем все это кончилось? Она отсидела срок или ее приговорили условно? Снято ли обвинение сейчас?

– Боже мой! Да откуда мне знать! Я не уверен, что даже Дельберт знает, – торопливо говорил Денхем. – Это все, что он мне дал. Он сказал, что если отнесет это в журналы, то они хорошо ему заплатят. Я сказал, что журналы не заплатят ему суммы, которая необходима для вложения в дело, и, откровенно говоря, мне не нравятся такие дела. Я не люблю журналы, которые суют нос во все…

– Понимаю, – мрачно прервал его Бедфорд. – Понимаю.

Он внимательно разглядывал фотокопию полицейского досье на свою жену: данные роста, веса, приметы внешности. Это, несомненно, шантаж. Он слышал о таких вещах. Этот маленький человечек, прижимающий дрожащими руками шляпу к животу, с постоянно извиняющейся улыбкой, шантажист, а он, Бедфорд, объект этого шантажа.

Бедфорд по опыту знал, что необходимо делать в таких случаях. Ему хотелось как следует вздуть этого человека, вышвырнуть его из кабинета, наконец, отдать в руки полиции. Конечно, он может это сделать, да и полиция поможет ему. Но кто знает, что это за таинственный Дельберт?

Может, и в самом деле этот материал и это дело он и в глаза не видел? А если он отнесет материал в журнал и там в самом деле ухватятся за него… Они падки до сенсаций подобного рода.

Настоящие ли это полицейские документы или липовые – одинаково будет плохо: пока в журнале разберутся, гласность повредит ему.

– Мне нужно время подумать, – сказал он.

– Сколько вам нужно времени? – спросил Денхем. Впервые его голос звучал твердо и властно и даже руки перестали дрожать.

– Я хочу убедиться в правдивости этих фактов.

– Вы не верите документам?

– Вы знаете, что я имею в виду. А теперь убирайтесь и дайте мне подумать.

– О, но я хочу еще кое-что сказать вам, – заметил Денхем. – Дельберт уверен, что вы получите назад все свои деньги до последнего цента. Весь вопрос упирается в оборот капитала, мистер Бедфорд, и…

– Знаю, знаю, – перебил его Бедфорд. – Дайте мне время на размышление.

Бинни Денхем незамедлительно встал.

– Простите, что потревожил вас без предупреждения, мистер Бедфорд. Я знаю, насколько вы заняты. Я ухожу.