Дело о секрете падчерицы
Шрифт:
– Большое спасибо. Ну что, все будет тихо?
– Можешь не волноваться, парень, – заверил его служащий. – Если понадобится, я буду молчать на шестнадцати разных языках, включая скандинавский.
– Пока хватит и одного английского, – улыбнувшись, ответил Мейсон.
Глава 18
Бэнкрофт вернулся в офис Мейсона в половине пятого.
– Вот, – сказал он, – карта, на которой показано точное положение яхты в тот момент, когда моя жена прыгнула в воду. Как видите, здесь находится
– С какой стороны? – спросил Мейсон.
– С левого борта.
– То есть с противоположной стороны от причала?
– Да.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – а теперь слушайте меня. Я хочу, чтобы ваша жена не отвечала ни на какие вопросы, кто бы их ни задавал. Ей надо заявить, что по всем вопросам следует обращаться к ее адвокату.
– Подождите минуту, – сказал Бэнкрофт. – Я как раз об этом хотел с вами поговорить. Как верно заметили некоторые газеты, это самый плохой способ завоевать поддержку общества. Поневоле создается впечатление, что она действительно виновна в том, в чем ее обвиняют.
– Я знаю, – ответил Мейсон. – Но репортерам платят деньги за истории, которые они пишут. Им нужен скандал. Ради этого они готовы наговорить все, что угодно.
– Однако их аргументы вполне логичны, Мейсон.
– Разумеется, они логичны, – согласился Мейсон. – А как же иначе. Разве можно спорить с логикой?
– Но тогда почему она не может рассказать обо всем сейчас?
– Потому, – ответил Мейсон, – что слишком много обстоятельств говорит против нее, и они могут ее погубить, если она не будет крайне осторожна. Вам известно, что один из работников яхт-клуба утверждает, будто бы в начале вечера он видел на причале вашу жену вместе с Уилмером Джилли и она сама доставила его на яхту?
– Что? – воскликнул Бэнкрофт.
– Это факт, – заметил Мейсон.
– Да он спятил. Она была с Ирвином Фордайсом.
– А где теперь Ирвин Фордайс?
– Не знаю. Никто этого не знает.
– Вот именно, – заметил Мейсон. – Работник яхт-клуба опознал Джилли как человека, который…
– Послушайте, он не мог этого сделать, – перебил его Бэнкрофт. – Вы говорите об этом старом близоруком олухе – Дрю Кирби?
– Я не знаю его имени, – пожал плечами Мейсон. – Он работает в яхт-клубе.
– Ну конечно, это Дрю Кирби. Старый… нет, он просто сумасшедший!
– Может быть, он и сумасшедший, – сказал Мейсон, – но он узнал Джилли. Теперь вы и ваша жена должны сделать то, что я вам скажу. Я хочу, чтобы ваша жена никому ни единым словом не обмолвилась о своем деле, пока я сам ей это не разрешу. Когда она заговорит, это должно быть сделано при самых драматичных обстоятельствах, после чего мы отправим водолазов и поднимем сумочку и пистолет.
– А что, если… если, скажем, течение или что-то другое отнесет оружие и сумочку
– Не думаю, что это возможно, – ответил Мейсон. – Это довольно спокойная часть залива. Течение здесь сравнительно тихое. Ветра почти не бывает…
– Вы играете в чертовски рискованную игру, – заметил Бэнкрофт.
– Да, игра довольно рискованная, – серьезно согласился Мейсон, – но нам приходится играть с теми картами, которые нам сдали, и мы должны постараться использовать их наилучшим образом.
Бэнкрофт кисло улыбнулся:
– Хорошо, Мейсон. Я полагаюсь на ваше слово. Все равно ничего другого мне не остается.
– Совершенно верно, – подтвердил Мейсон. – Ничего другого вам не остается.
Глава 19
Судья Коул С. Хобарт призвал присутствующих к порядку.
– Слушается дело «Американский народ против Филлис Бэнкрофт», – объявил он. – Обвинение представлено Робли Хастингсом, окружным прокурором, и Тернером Гарфилдом, помощником окружного прокурора; защита представлена мистером Перри Мейсоном. Вы готовы приступить к предварительному слушанию дела, джентльмены?
– Обвинение готово, – ответил Хастингс.
– Защита готова, – ответил Мейсон.
– Прекрасно, тогда начнем, – решил судья Хобарт. – Прежде всего я хочу заметить, что это дело привлекло большое внимание общества и прессы. Я призываю сидящих в зале зрителей соблюдать тишину и порядок. Никаких заявлений и выкриков с мест. Люди, покидающие зал в процессе заседания суда, должны делать это в соответствии с принятыми нормами. Господин прокурор, можете начинать.
Тернер Гарфилд приступил к слушанию дела. Он вызвал городского топографа и представил документы, включавшие карту гавани, аэрофотоснимки залива и яхт-клуба, а также дорожную карту округа, по которой можно было определить расстояние между различными топографическими точками.
– Перекрестный допрос, – сказал Гарфилд Мейсону.
Мейсон обратился к топографу:
– Вы принесли нам несколько различных карт, но есть одна карта, которой я здесь не вижу.
– Какая именно?
– Геодезическая береговая карта гавани.
– Я не видел необходимости приносить такую карту, поскольку те, что я принес, достаточно точны, а аэрофотосъемка дает изображение береговой линии и границ гавани. С другой стороны, береговая карта содержит множество значков, обозначающих глубину воды в футах и морских саженях, и мне кажется, что это будет неудобно.
– Почему?
– На ней слишком много цифр, которые не имеют отношения к этому делу и не отражают форму береговой линии, так что я решил, что они будут лишними.
– Но у вас есть геодезическая береговая карта?
– Нет, по крайней мере, ее нет со мной.
– Хорошо. А теперь смотрите, я показываю вам одну такую карту, – сказал Мейсон, – и спрашиваю у вас, знакома ли вам эта карта?
– Да, конечно.
– Это официальная карта, составленная правительством?
– Да.