Дело о смерти фрейлины
Шрифт:
Марк тяжело вздохнул и, покачав головой, велел клерку сделать копию записи и передать её в Серую башню. После этого он вернулся к себе, и ему тут же доложили о том, что аптекарь Дельмас доставлен и ожидает его в камере для допросов.
Это был невысокий мужчина средних лет в аптекарской мантии, однако по тому, что сшита она была не из сукна, а из бархата, и к тому же её широкий воротник украшало кружево, было ясно, что он весьма успешен на своём поприще и имеет влиятельных клиентов. Однако, оказавшись в подвале тайной полиции, он был напуган, чему немало способствовали имевшиеся там некоторые приспособления для развязывания
Сев за стол, Марк посмотрел на него оценивающе, и подумал, что вряд ли он мог отравить эту даму. Да и зачем ему это? И именно этот вопрос он задал аптекарю.
— Травить госпожу де Шаброль? — в ужасе возопил Дельмас в ответ. — Да я даже не знал, что она умерла! Я делал для неё пилюли в точном соответствии с рецептом господина Фрессона уже несколько лет, и никогда не возникало никаких проблем! Я давно выполняю заказы господ придворных и королевских лекарей и дорожу своей репутацией! Зачем же мне травить эту даму, которую я и в глаза не видел!
— Значит, вы с ней не встречались? — уточнил Марк.
— Нет! Всё это время ко мне приходили её горничные, сперва одна, потом другая, а теперь приходит третья. Они приносят рецепты, в которые господин Фрессон иногда вносит изменения, я изготавливаю нужное количество пилюль, они приносят деньги и забирают заказ.
— Вы сами готовили эти пилюли или поручали кому-то?
— Нет, эти — всегда сам! Там довольно сложная рецептура, в лекарственный компонент входит несколько составляющих, при этом важна дозировка. Я поручал ученикам растирать травы и минералы, которые сам лично отвешивал на весах, а после сам отмерял лекарство и закатывал его в тесто. Однажды, довольно давно я поручил это ученику, а после госпожа де Шаброль пеняла мне через свою служанку за то, что пилюли вышли кривые и разного размера. После этого я всё делал сам.
— Кто ж мог подменить ваши замечательные пилюли на другие, начинённые ядом?
— Я не знаю! — чуть не рыдал Дельмас. — В моём доме не бывает случайных людей! Лаборатория отделена от лавки, куда заходят посетители. Иногда мне приходится работать с сильнодействующими и даже опасными в больших дозах веществами, потому я строго слежу, чтоб никто чужой не входил туда. На ночь лаборатория запирается. Я и ту служанку, что приходила за лекарством, не пускал дальше прилавка! Может, она подменила эти пилюли по дороге! Такая ветреная девица! Её ведь могли подкупить, но я-то почтенный человек и пользуюсь уважением в своей гильдии! Зачем же я буду разрушать свою жизнь таким странным способом?
Его доводы звучали логично, и выглядел он искренним, так что Марк, задав ему ещё несколько вопросов, решил пока этим ограничиться и отправил его обратно в камеру, после чего распорядился привести к нему горничную Клодины де Шаброль. В этот раз девушка не пыталась его обольстить, этому явно не способствовала атмосфера камеры для допросов, да и вид у него был слишком суровый, чтоб у неё возникло желание строить ему глазки. Однако и она уверяла, что ничего не знает о подмене пилюль, ей и в голову никогда не приходило пытаться убить госпожу, ведь после этого она рискует потерять место горничной во дворце. Да, госпожа иногда была груба с ней, но потом дарила ей одежду и недорогие украшения, к тому же служить ей было не хлопотно, поскольку почти всё время дня она проводила во дворце и возвращалась в комнату только
Слушая её сбивчивые объяснения, Марк пытался понять, правдива ли она, но не заметил никаких признаков того, что она лжёт. К тому же было понятно, что юная горничная при всём желании в одиночку не смогла бы подстроить столь изощрённое убийство. И всё же оставалась вероятность, что она действовала по чьему-то указанию, а потому он не решился отпустить её и тоже отправил в тюремную камеру до разрешения этого дела.
Вызвав к себе Тома, он велел ему послать на женскую половину сыщиков, из тех, что выглядят как благородные господа, что бы они опросили по этому делу горничных и младших фрейлин, а сам решил отправиться на улицу аптекарей.
Марк поднялся в свой кабинет, чтоб взять меч и плащ. Там его ждали оруженосцы, как всегда, недовольные тем, что он ушёл ночью без них.
— Вы опять ходите без охраны, — мрачно констатировал Шарль, обиженно взглянув на него. — И коль вам нет дела до нашего беспокойства о вас, то хотелось бы напомнить вашему сиятельству и о том, что даже его величество в заботе о вашей безопасности запретил вам ходить по улицам без сопровождения.
Марк хотел привычно одёрнуть его, но вместо этого уже внимательнее взглянул на юношу.
— Что-то случилось, что ты не в духе в такой ранний час, мой мальчик? — вкрадчиво поинтересовался он. — Или вы вчера недостаточно выпили в компании оруженосцев моих гостей, или, наоборот, мучаетесь от похмелья?
— Мы не так уж много пили, — возразил Шарль, задетый его вопросом, — и вели себя достойно, гарантией чему было присутствие за нашим столом господина Аледа и барона де Морена. Однако я должен вам заметить, что этот ваш кузен ведёт себя в доме как хозяин, и раздаёт всем указания, как будто это он граф де Лорм, а не вы!
— Он ведь не может нами помыкать? — с отчаянной надеждой спросил Эдам, и Марк невольно усмехнулся.
— Он — нет. Вами могу помыкать только я. Я позже объясню ему ситуацию, но, надеюсь, вы не станете испытывать его терпение, поскольку нам придётся мириться с его присутствием в доме, а он довольно крут нравом.
— Скажите ему, чтоб не командовал нами, — проворчал Эдам, но в его голосе слышалось некоторое облегчение. — А об остальном можете не беспокоиться. Мы обучены манерам и не собираемся ссориться с родичем нашего господина.
— Вот и отлично! — кивнул Марк. — А теперь берите мечи и дуйте в конюшню седлать коней.
Они поспешно подхватили оружие и выскочили за дверь и, когда он с мечом на перевязи и плащом на плечах спустился во двор Серой башни, кони уже стояли осёдланными возле крыльца.
Улица аптекарей была Марку хорошо знакома, и он сразу же направил коня к крыльцу дома, где жил глава гильдии. Спешившись, он передал поводья Шарлю, а Эдам, опередив его, взбежал на крыльцо и заколотил кулаком в дверь. Ему тут же открыла пожилая женщина, видимо жена хозяина дома, и оруженосец гордо заявил, что к её супругу явился барон де Сегюр, граф де Лорм. Женщина испуганно шарахнулась в полумрак прихожей, и Марк, проходя мимо Эдама, на минуту задержался.