Дело о старинном портрете
Шрифт:
— Полин, выйдите немедленно из палаты, — приказал Донзак, увидев меня рядом с собой, и повернулся к доктору. — Она задушена подушкой. Преступник выскочил в окно.
— Вижу, — нахмурился Бабинский. — Надо расспросить сиделку. Позовите ее сюда.
Я обрадовалась, что для меня это повод остаться, и открыла дверь, чтобы пригласить женщину, сидевшую у двери.
Ничего не подозревающая сиделка вошла в палату и остановилась перед кроватью.
— Почему вы оставили тяжелобольную одну в палате? — суровым тоном проговорил доктор.
— Этот господин сказал, что он
— И вы поверили ему на слово? Или он показал вам какой-либо документ? — спросил Донзак, накаляясь от гнева.
— Нет, ничего не показал. Он заявил, что он из полиции, и приказал мне выйти за дверь. Я сначала не хотела его пускать, потому что больная была совсем плоха, но полицейский настаивал, и я подчинилась.
— Он не полицейский! — взревел Донзак так, что сиделка отшатнулась и прикрыла лицо руками. — Он преступник! Убийца! А вы помогли ему совершить преступление!
— Простите, господин инспектор! Я не хотела… — Сиделка чуть не повалилась в ноги Донзаку, но мы с Бабинским ее удержали.
— Успокойтесь, успокойтесь, Иветт, — сказал Бабинский. Мне показалось, что передо мной разыгрывается классическая игра в злого и доброго инквизитора. — Не плачьте, сосредоточьтесь и расскажите инспектору, как выглядел преступник.
— Пышные рыжие усы с бакенбардами, борода, тоже рыжая, очки в роговой оправе, котелок, темный плащ. Точь-в-точь как у полицейского. Я знаю, у меня деверь в полиции служит, в округе Трокадеро, на хорошем месте. У него точно такой же плащ. Я потому и не сомневалась. Пропустила, и все.
— Все понятно, накладные волосы, — махнул рукой Донзак. — Хитер… Побудьте здесь, а я посмотрю следы под окном, земля после дождя мягкая.
Когда полицейский вышел, я обратилась к доктору Бабинскому:
— Доктор, скажите, пожалуйста, вам знаком человек по имени Эспри Бланш?
— Конечно, — ответил он. — Это мой коллега, психиатр, заведует клиникой для душевнобольных.
— А где она находится? В Париже?
— Да, в саду принцессы Ламбаль, а точнее — пригород Пасси, улица Басе. Позвольте поинтересоваться, мадам Авилова, зачем вам понадобился доктор Бланш?
— В его лечебницу ведет тоненькая ниточка, связанная с этим преступлением.
— Простите великодушно, но вам-то зачем? Это дело полиции.
— Я же говорила вам: убили моего друга, русского художника. Потом убили его подругу — задушили так же, как и его. А теперь вот эту девушку… Я пытаюсь сама кое-что предпринять. И в клинике доктора Бланша я, возможно, найду ответ. Вдруг это его недолечившийся пациент или, еще хуже, сбежавший? Ведь все три убийства совершены одинаково — жертвы задушены.
— Понятно, — кивнул Бабинский. — Пойдемте ко мне в кабинет, я напишу вам записку к нему. Все-таки старый приятель, вместе учились в Сорбонне, попрошу поспешествовать.
— Спасибо, доктор, вы очень меня этим выручите. Не знаю, как вас и благодарить.
— Не стоит благодарности. Я с глубоким уважением отношусь к русской медицинской школе, а работой вашего хирурга Пирогова
30
Ринопластика — операция искусственного восстановления носа; для исправления дефекта берется кожный лоскут со щеки, лба, реже с плеча или предплечья. Эту операцию описал в 1835 году великий русский хирург Н.И. Пирогов в статье «О пластических операциях вообще и о ринопластике в особенности», в которой первым в мире выдвинул идею костной пластики. (Прим. авт.)
— Всего наилучшего, доктор.
Я уже вышла из кабинета, когда доктор Бабинский окликнул меня:
— Постойте! Если вдруг вы понадобитесь полиции, где мне вас найти? Оставьте мне ваш адрес.
— Пожалуйста, запишите: отель «Сабин» на авеню Фрошо.
Выйдя из здания, я повернула за угол и оказалась под окном, откуда выпрыгнул убийца. Донзак склонился над клумбой, рассматривая следы и ничего не замечая вокруг себя. Присев рядом, я тоже устремила взгляд на влажную почву.
— Нашли что-нибудь, мсье Донзак? — спросила я, дотронувшись до его плеча.
— Примята трава, а четких отпечатков только два, и то неполные, — машинально ответил он и рассердился: — Идите домой, мадам! Что вам тут надо? Без вас полно работы.
У вас будет еще больше работы, инспектор, если вы не посмотрите сюда. — Я расстегнула сумочку и достала из нее носовой платок с завернутым в него кусочком глины.
— Что это? — Донзак протянул руку. — Дайте мне!
Но я не дала ему слепок, а осторожно положила его рядом с влажным следом, так чтобы подковки легли параллельно.
— Смотрите, на обоих отпечатках одинаковые подковки. И шляпка гвоздика немного выдается.
— Да, действительно, очень интересно. Откуда это у вас? — удивился Донзак.
— За домом Сесиль в то утро стоял фиакр, который поджидал убийцу, и рядом со следами колес я увидела вот это.
— Как вы об этом узнали?
— Мне показал это место соседский мальчишка, — объяснила я. — Мальчишки, они востроглазые и видят иногда больше взрослых.
— Вы правы, Полин. Но почему вы не сказали мне сразу?
— Вы бы меня снова прогнали, велев не совать нос не в свои дела, не так ли?
Он поднялся с колен и через силу произнес:
— Если найдете еще нечто подобное, милости прошу. А это, с вашего позволения, я заберу.
— Всего наилучшего, мсье Донзак.
В нескольких шагах от моста Аустерлиц я опять столкнулась с Плювинье.
— Доминик, что случилось? Ты преследуешь меня?
Полин, я не перестаю тобой восхищаться, ты настоящая женщина! — улыбнулся он. — Все события в мире связываешь исключительно со своей особой. Нет, я здесь не из-за тебя. Полчаса назад неподалеку отсюда ограбили одно известное лицо, а я веду криминальную хронику в «Ле Пти Журналь», поэтому я здесь.