Дело о стройной тени

Гарднер Эрл Стенли

– Ну, теперь мы подходим к сути. Доктор, я хочу быть честным с вами, но и вы будьте честны со мной. Вы действительно установили время смерти на основании косвенных доказательств, потому что с медицинской точки зрения этому ничто не противоречило; вы заявили под присягой, что смерть наступила между полуночью и пятью часами утра. Так?

– Так, – ответил доктор Джаспер. – Несмотря на вашу попытку исказить мои показания, факт остается фактом: смерть наступила между полуночью и пятью часами утра.

– Вы это заключаете

скорее в силу вещественных косвенных доказательств, чем медицинских факторов?

– Всех, вместе взятых.

– Отдельно взятые медицинские факторы не дают возможности точно установить время смерти?

– Нет.

– Другими словами, на ваше мнение в первую очередь повлияли не медицинские факторы, медицинские лишь подтвердили его?

– Если вы так ставите вопрос, да.

– Да, я ставлю вопрос именно так, – заявил Мейсон. – У меня больше нет вопросов.

– У обвинения тоже нет вопросов, – сказал Раскин.

Доктор Джаспер вернулся на свое место.

Помощник прокурора объявил следующего свидетеля:

– Миссис Карлотта Тейлман.

Карлотта Тейлман подошла к свидетельскому месту и принесла присягу.

– Вы бывшая жена покойного? – спросил Раскин.

– Да.

– Четвертого числа вы приехали из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас, штат Невада?

– Да.

– Почему вы отправились в Лас-Вегас?

– Я предполагала встретиться там со своим бывшим мужем. У меня были основания полагать, что он хочет купить акции, которые достались мне при разводе.

– Вы обсуждали этот вопрос с вашим бывшим мужем, миссис Тейлман?

– Не с ним лично. Я сказала человеку, который, как я считала, представлял его интересы, что приеду в Лас-Вегас, но не желаю иметь никаких дел с посредниками. Я хотела иметь дело с покупателем, кто бы он ни был.

– В Лас-Вегасе вас встретила обвиняемая?

– Да.

– Перекрестный допрос, пожалуйста, – объявил Раскин.

– Почему вы выбрали Лас-Вегас, миссис Тейлман? – спросил Мейсон.

– Потому что была уверена, что имею дело с агентом моего бывшего мужа. Именно в Лас-Вегасе был разрушен наш брак, и я решила… Я хотела получить удовлетворение, встретившись с ним именно там.

– Сейчас ваш вес значительно меньше, чем во время развода, не так ли? Вы занялись собой, чтобы… скажем, вернуться в строй. Это так, миссис Тейлман?

– Совершенно верно, – ответила она. – Я знала своего бывшего мужа, о, я знала его очень хорошо! Если бы он встретил меня в Лас-Вегасе, я дала бы этой потаскушке попробовать ее собственного снадобья…

– Извините, – перебил ее судья Сеймур. – Прошу не переходить на оскорбления, миссис Тейлман.

– Я просто отвечаю на вопрос, – сказала она. – Простите, ваша честь.

– Я прекрасно понимаю ваши чувства, – поклонился Мейсон. – У меня больше нет вопросов, миссис Тейлман. Благодарю вас.

– Джентльмены, наступило время

перерыва, – объявил судья Сеймур. – Мне не хотелось прерывать допрос свидетеля. Следующее заседание суда завтра утром в девять тридцать. Присяжным не разрешается высказывать какие-либо мнения по делу, обсуждать его между собой или позволять обсуждать его в их присутствии. Подсудимая остается под стражей. Суд удаляется до девяти тридцати завтрашнего утра.

Мейсон повернулся к офицеру охраны:

– Я хотел бы поговорить со своей подзащитной, прежде чем ее уведут.

Офицер кивнул.

Мейсон подождал, пока зрители не покинули зал заседаний, и повернулся к Дженис Вайнрайт:

– Вы сказали, что разговаривали с Морли Тейлманом четвертого утром, после разговора со мной. Согласно показаниям свидетелей обвинения, к этому моменту он был уже часа четыре как мертв. Мне необходимо было расшатать их теорию, хотя, возможно, с точки зрения некоторых присяжных я был излишне суров с доктором.

– Я понимаю, – сказала она.

– Это, однако, не значит, что вы говорили правду.

– Мистер Мейсон, я говорю правду.

– Я вам верю лишь потому, что это мой долг. Как ваш адвокат, я обязан принять вашу версию и помочь вам. Но показания свидетельствуют против вас, особенно косвенные улики.

– И тем не менее я повторяю: я не была там. Я не видела мистера Тейлмана с того момента, как он уехал из конторы третьего днем.

– Знаете, Дженис, меня не покидает чувство, что вы лжете, и если это так, то вы попадете прямым ходом в газовую камеру.

– Я ничего не могу сделать. Я сказала правду.

– В таком случае запомните: мне приказано представить суду записи, сделанные у меня в кабинете. У них теперь есть номера двадцатидолларовых купюр, которые были в чемодане. Если им удастся связать вас хоть с одной из этих бумажек, вас приговорят.

– Я прекрасно понимаю это, но они никак не могут связать меня с этими деньгами. Я до них даже не дотрагивалась. Я сделала все точно, как вы велели. Положила деньги в камеру хранения и отправила ключ по почте. Больше я к этой секции и близко не подходила. Вы же знаете, что я не могла взять деньги, потому что ключ от чемодана был у вас.

– У меня был один ключ. Но ничто не мешало вам заказать еще дюжину ключей от этого чемодана.

– Я этого не делала.

– Это вы так говорите.

– Я говорю правду.

– Но ваша машина, несомненно, была на месте убийства. Совпадение слепков не может быть случайным.

– Я туда не ездила.

– Хорошо, – согласился Мейсон. – Значит, кто-то хотел бросить на вас подозрение и воспользовался вашей машиной. Но это очень маловероятно. Давайте вернемся к четвертому числу. Было объявлено об исчезновении мистера Тейлмана. У вас в конторе сидел полицейский детектив. Где в это время была ваша машина?