Дело о вражеском штабе (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
– Я разговаривала во сне?
– Да.
– И звала Игоря?- Она прижалась ко мне крепче.- Я знаю: он бы не стал возражать. Он всегда хотел, чтобы я жила.
– А сейчас ты живешь?
– Ты помог мне в этом.- Она взяла у меня из пальцев сигарету, затянулась и потушила ее в пепельнице.- Пойдем.
Я поднялся.
Она вдруг отстранилась:
– Знаешь, ведь я видела его. Неделю, наверное, назад.
– Кого?- Мне почему-то показалось, что сейчас Полина
– Ну того, топтуна. Не Понкратова, а... Как его?
– Сметанина?- спросил я, не веря своим ушам.
– Именно - Сметанина.
Я отстранился, усадил Полину на тот самый табурет, где только что сидел сам, придвинул себе второй. Сел напротив.
– Подожди,- заговорил я, старательно подбирая слова.- Ты ничего не путаешь?
– Нет. Мы столкнулись с ним здесь недалеко. На Театральной площади. Он куда-то бежал, едва не сбил меня с ног.
– Ты уверена?
– Да, а почему ты спрашиваешь?
– Потому, что Юра Сметанин сгорел в собственной квартире пятого февраля.
Почти месяц назад.
– Не может быть! Это был он. Я точно знаю!
* 6 *
– Спокойно, Князь. Как призывал один знаменитый персонаж? Спокойствие, только спокойствие.- Зудинцев терпеливо наблюдал за моими метаниями по кабинету.
Утро, стену на другой стороне двора, напротив окон нашего кабинета, щедро освещало нежаркое мартовское солнце.- Повтори еще раз, что тебе вдова Ратнера сказала.
– Что примерно неделю назад она видела Сметанина, да? Живого и здорового, понимаешь?
– Допустим. Ты звонил в квартиру Кости Пирогова?
– Конечно. Раз сто! Никто не берет трубку.
– А этой, как ее... Тете...
– Антонине Константиновне?
– Ты ей звонил?
– Нет.
– Ты даже лучше не звони - съезди.
Порасспроси ее, как дела. И заодно задай вопросы о Сметанине. Разумеется, придумай, на кой он тебе сдался. Хотя, по твоим рассказам, ходок ты редкостный: незнакомые тети тебе двери открывают, а молодые вдовы в постель ложатся.
– Да ну тебя!..- в сердцах выкрикнул я.
Михалыч не обратил внимания. Он вернулся к своим делам, которые я прервал необычно ранним появлением в отделе и громкой тирадой на жуткой смеси грузинского и русского, в основном матерного.
Зудинцев меня терпеливо выслушал.
И, как обычно, дал дельные советы.
Одним словом - опер, пусть и бывший.
Я натянул куртку, уже в дверях притормозил:
– Спасибо, Жора.
В ответ он только махнул рукой: спеши, мол, труба зовет.
***
Антонину Константиновну я застал дома. Похоже, она не расстроилась моему вторжению, а, наоборот, обрадовалась.
Я,
– Тут вот... Что-то вроде гостинца.
– Ты проходи, Зураб. Сейчас мы чайку выпьем. Или, может, водочки?Видимо, меня удостоили самого высокого доверия.- У меня тут как раз бутылочка на травах настоялась. Все хвори наши болотные отгоняет.
– Нет, спасибо. До шести вечера не могу - служба.
– Начальник строгий? спросила тетя Нина.- Может, это и правильно.
Она набрала воды в чайник, зажгла газ.
– У меня, Зураб, радость.
– Какая?
– Сын из Москвы возвращается. Хотя не то чтобы возвращается. Его фирма здесь отделение открывает, а сына моего начальником в родном городе сажают. Он приезжал на днях. Да на следующий день, как мы познакомились.
– Здорово,- выдохнул я. Мне не терпелось задать вопросы, но мой шеф Спозаранник - советовал сдерживаться. Не спешить. Что-то люди, если их, конечно, не торопить, и сами расскажут.
Чайник закипел. Тетя Нина поднялась, достала из сушилки две чашки. Тщательно заварила чай.
– Ко мне вчера соседка заходила.
Она этажом выше Кости Пирогова живет, аккурат наискосок. Жаловалась, что он совсем обезумел. Музыка и днем, и ночью. А как-то вечером она видела, что он из дома выходил. В пакетах пустые бутылки перезванивались. Совсем парень опустился.- Тетя Нина поставила передо мной чашку.- С травкой, для сердца полезно. Не пошаливает сердце-то?
– Есть немножко,- улыбнулся я.
Антонина Константиновна понимающе кивнула.
– Тетя Нина - можно я буду вас так называть?- вы в прошлый раз говорили, что Костя из-за Юры Сметанина сильно переживал...
– Похоже, до сих пор убивается.- Антонина Константиновна тяжело вздохнула.- Юрка в последнее время совсем... Как это? Крутой он стал. На машине шикарной ездил. У меня Валька до сих пор на отцовской "копейке", а Юрка на эдаком лимузине разъезжал.
– Лимузине?- с недоверием переспросил я.
– Знаешь, такая большая. На дверцах надписи: "Сенат".
("Сенат"!- Снова "Сенат"!)
– И еще казино какое-то...- Тетя Нина на мгновение задумалась.- Нет, не помню. "Сенат" - точно, а вот казино... Извини, сынок. Не помню. Знаешь, как говорят: старость - не радость, молодость... Раньше "Евгения Онегина" наизусть знала. Поверишь ли?
– Конечно, верю.
– Теперь только "Мой дядя самых честных правил..." и остался.
– Антонина Константиновна, можно от вас позвонить?
– Работа?
– Именно,- я виновато улыбнулся.