Дело «о загадочном убийстве»
Шрифт:
Я бросил быстрый взгляд в зал. Все те же лица, но Насти Лобовой, как ни странно, я не заметил.
Затем слово предоставили Марине. Она, естественно, повторила свою позицию, что она не убивала, что на нее просто все свалили.
Суд внимательно выслушал все стороны и удалился на совещание.
– Приговор будет вынесен через два дня, – объявила судья.
За это время я не решился ехать к Марине. Знал, что такое ожидание судьбы. Зачем ее лишний раз волновать?
Наконец наступил день оглашения приговора. Я приехал ровно к полудню. В
Вдруг мне показалось, что я не закрыл машину. Быстро взглянув на часы – время было без четырех двенадцать, – я бегом спустился вниз, чтобы проверить замки. Но мои опасения оказались ложными. Все было в порядке. Видимо, думая о другом, я действовал автоматически.
Я уже хотел идти обратно, когда невдалеке появился знакомый «шестисотый» «Мерседес» серебристого цвета. Похоже, Ян приехал, а может, просто совпадение… Но «Мерседес» скрылся из виду. Зато у здания суда появился броневик с названием какого-то банка. Мне это показалось странным. «Неужели, – подумал я, – суд перевозит какие-то деньги? Вроде не финансовая организация…»
Перед тем как войти в здание суда, я неожиданно столкнулся с милиционером с погонами майора, выходящим из двери, и мы чуть не ударились лбами. Я бросил на него взгляд. Лицо его показалось мне знакомым. Но майор быстро опустил голову и прошел мимо. «Так это же Громов!» – наконец сообразил я.
Николай Громов в форме майора милиции?! Нет, не может быть, я просто ошибся, мне начинает мерещиться незакрытая машина, начальник Службы безопасности Громов в милицейской форме… Это просто галлюцинация.
Вернувшись в зал суда, я успел к началу. Там уже сидела Марина. Она бросила на меня вопросительный взгляд. Я быстро осмотрел зал. Там не было никого из представителей банка и охранников. Только посторонние лица. И Громова среди присутствующих не было.
Вскоре появилась судья. Она долго читала приговор, перелистывая страницы. Наконец наступила результативная часть – приговорить Светличную Марину Михайловну к пяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии усиленного режима. Мне словно бритвой по сердцу резанули. И все-таки на год меньше того срока, который просил прокурор, – это уже хорошо. Ведь что такое лишний год в местах лишения свободы!
Я посмотрел на Марину. Она опустила голову. Лицо ее ничего не выражало.
Судья с народными заседателями удалилась. Я быстро подошел к Марине и стал говорить ей, что я сегодня же или, в крайнем случае, завтра утром напишу жалобу на решение суда и подам ее в высшую инстанцию. Марина молча кивала. Я понимал, что она внутренне переживала, ведь следующие пять лет будет находиться за решеткой. Как для нее сложатся эти годы, выживет ли она вообще?
После того как Марину увели, я постучался в комнату, где находилась судья. Она с народными заседателями пила чай.
– Можно мне войти? – спросил я.
– Входите, господин адвокат, – сказала, улыбаясь, судья.
– Я бы хотел записать более подробно
– Зачем? – поинтересовалась судья. – Вы собираетесь подавать касатку?
– Да, я собираюсь писать кассационную жалобу во вторую инстанцию, в Московский городской суд, на обжалование приговора.
– Пожалуйста, – сказала судья. – Вообще, формально я не обязана вам давать приговор сейчас. Через три дня – пожалуйста. Он пока еще не готов.
– Но вы же зачитывали его! Это же был приговор!
– Это только черновики, – начала пререкаться со мной судья. – Впрочем, я не буду вам перечить. Пожалуйста, переписывайте! – И она протянула мне листки с приговором.
Я быстро стал переписывать текст. Судья, не обращая на меня внимания, обратилась к народному заседателю – пожилому мужчине, сидевшему за столом с чашкой чая:
– Надо же, какие адвокаты пошли! Раньше по такому делу она двенадцать лет влегкую получила бы! Мы за грабеж по 9—10 лет даем. А тут всего пять… Божеский приговор! И он еще, – судья сделала паузу, вероятно мысленно охарактеризовав меня не очень хорошими словами, – собирается его обжаловать! Вот и верь после этого адвокатам!
– Понимаю вас, – сказал я, – приговор действительно хороший. Но пять лет – это тоже большой срок. Даже если бы дали год, я все равно написал бы кассационную жалобу. Это же моя работа.
– Я вас тоже понимаю, – сказала судья.
Неожиданно громкоговоритель, стоящий на столе, зашипел, и оттуда послышался мужской голос:
– Внимание! Перестрелка у здания суда!
Судья моментально отставила стакан с чаем, быстро подошла к сейфу и, открыв его, достала оттуда пистолет «макаров». Она вышла в коридор.
«Что же это значит? – подумал я. – В последнее время бывает все – и взрывы, и нападения, и попытки отбить осужденных… Значит, тут идет какой-то бандитский процесс…»
Не знаю почему, но я быстро стал спускаться вместе с судьей. Внизу уже столпилось много людей. Я подошел ближе к выходу. Теперь я видел, что у здания суда стояли две конвойные машины – «воронки», которые перевозят заключенных. Машины были оцеплены несколькими вооруженными солдатами. На земле лежали два убитых милиционера.
– Что случилось? – судья, держа в руке пистолет, обратилась к стоящему рядом милиционеру.
– Да вот, – сказал он, – бандиты, переодетые в форму милиции, пытались отбить женщину.
– Какую женщину?
– Светличную.
– Господи, так это же моя осужденная! – воскликнула судья. – Что с ней?
– Да ничего у них не получилось. Сейчас она сидит в машине. В тюрьму ее повезем. А бандитов мы застрелили, – капитан милиции указал на лежавшие на земле трупы.
Я пробрался через толпу и приблизился к убитым. Бог ты мой! На земле лежал переодетый в форму майора милиции Николай Громов, бывший начальник Службы безопасности банкира. Зачем он это сделал? Какая цель преследовалась – отбить или убить Марину? С этими мыслями, в шоке, я покинул территорию суда.