Дело о золотой маске
Шрифт:
— Фе-ри-ел-де-карс-три пятерки, — сообразил сказать Итен, раньше, чем перерыв на глоток коше, сделанный Дракареттом, закончился.
Лорд кивнул.
— Ул-ти-ма-драко-восемь-шесть, — проронил он скороговоркой и вновь уделил внимание бодрящему напитку.
Итен вздохнул.
«Все аристократы старомодны», — банальность, клише, вывеска и прочие синонимы. Однако, когда Итен в сопровождении Дракаретта вышел из особняка, их ожидала карета, запряженная черной четверкой. Лошади выглядели холеными и упитанными.
«Даже,
— В деталях кроется безупречность, не так ли, инспектор? — Дракаретт самодовольно улыбался. Впрочем, было отчего. Подобное средство передвижения обещало вызвать фурор на улицах Гранвиля. — Если мы одеты по моде трехсотлетней давности, то обязаны придерживаться и древнего средства передвижения.
— Я так понимаю, про улучшенные рессоры мне можно забыть. Придется заранее смириться с парой непременных синяков по прибытии, — заметил Итен, вызвав у лорда смех.
— Я не повернут на исторической достоверности настолько, чтобы повредиться рассудком, Итен, — произнес Дракаретт благожелательно, и на этот раз Итен был уверен, что искренней.
«Подарок феи» продолжал действовать, подарив ему шанс лучше понять добровольного помощника. Итен даже начал надеяться, что сегодня действительно сможет разобраться в мотивах и характере аристократа и, возможно, уже не будет ожидать удара в спину всякий раз, находясь поблизости.
— Подобное не может не радовать, Грейл.
Нужно заметить, средство передвижения оказалось удобным, быстрым, но невыносимо громоздким. Пожалуй, загородом подобное не имело бы особого значения, но вот в каком-нибудь узком столичном переулке карета рисковала застрять. К счастью, кучер и не собирался скашивать путь по дворам и улочкам, придерживаясь широкого центрального тракта, из трех полос которого занял почти половину.
Какими словами костерили их извозчики и торопливые горожане, Итен предпочел не размышлять. Ему хватало собственной «минуты славы»: ротозеи показывали на них пальцами, прохожие останавливаясь, провожая взглядами, жители выходящих на тракт домов, высыпали на балконы и свешивались из окон.
— Вы действительно в восторге от всего этого внимания? — глядя в узкую прорезь меж занавесями, поинтересовался Итен.
Его действительно захватил этот вопрос. Любителей пускать пыль в глаза Итен всегда полагал людьми недалекими, но лорда Дракаретта порядком давно начал относить к другим: умным, начитанным и не лишенным толики благородства. И теперь оба этих мнения боролись между собой.
— Дилемма, инспектор? — хмыкнул Дракаретт. — Вы все никак не можете понять кто я такой?
Итен нахмурился. Был ли вопрос праздным, попыткой поехидничать или намеком на откровенность? Интуиция говорила о третьем, и Итен решил поверить ей, а не здравому смыслу.
— Дилемма… — он кивнул. — Пожалуй, так.
— Не утруждайся. Нынче нас занимает
И ведь не поспоришь. Откровенности не случилось, ему дали не озвученный совет не лезть в чужие дела. И, пожалуй, Итен собирался ему последовать. Он откинулся на удобную спинку, сделанную никак не по меркам старины глубокой, и прикрыл глаза. Сон нахлынул на него внезапно налетевшей штормовой волной, воспротивиться ему не получилось.
Итен очнулся, вернее, осознал себя на знакомом уже пляже в известной компании: стоя рядом с тонкомирной тварью. Хамилио смотрел на горизонт и говорил так, словно собеседник никуда не отлучался.
— Да, я тоже не понимаю амбиций нахапать всего и вся. Но разве от этого легче? Миров вокруг превеликое множество: материальных и иллюзорных, тонкомирных, магических, технологических, зеркальных… — всяких. Это как собирать выкинутые на берег камни: их все равно больше, чем сумеешь унести. Более того, собранные они мало чего стоят. Однако существуют ведь собиратели ради собирательства…
— Зачем ты вытянул меня сюда?! — не было времени выслушивать неспешные размышления твари. — Как вообще сумел?!
Этому существу Итен точно не давал власти над собой, кровью не делился, имени не называл. Злость клокотала в груди. Ярость замешивалась на страхе, и это было нехорошо: в тонком мире не стоило не только выказывать эмоции, но и испытывать.
В нескольких шагах зашевелился песок, и на поверхность выбрался красный краб величиной с ладонь. Над волнами поплыл туман.
— Твоя несдержанность начала привлекать внимание паразитов тонкого мира, — произнес хамилио, поморщился и посмотрел на краба. Одного взгляда хватило, чтобы тот вначале застыл на месте, а затем неровной боковой походкой направился к полосе прибоя.
— Топиться что ли?
Хамилио пожал плечами. Не добравшегося до прибоя краба проглотил туман, а затем и сам поспешил растаять, словно испугавшись.
— Силен, — невольно вырвалось у Итена.
Мог ли он столь же легко спровадить тонкомирных тварей? Он не сумел понять даже того, насколько те были сильны.
— Тебе тоже не нужно прикладывать изрядно усилий, чтобы отогнать муху. Однако тот, о ком я хочу предупредить, — существо иной природы, пусть и паразит по сути.
— Сам-то ты кто, если не такой же?!
Нервозности Итену добавляло и то, что он заснул в карете: в присутствии лорда. Не упоминая элементарной вежливости, он не доверял Дракаретту настолько, чтобы не бодрствовать в его присутствии.
— Я и не утверждаю иного, но сейчас моя цель не позволить … — произнесенное слово… имя… ругательство не нашло ни малейших ассоциаций, а потому не только не задержалось у Итена в памяти, он попросту не расслышал ни звука, — разрушить твой мир, а это непременно случится, ведь у соперника имеется все необходимое.