Дело об игральных костях

Гарднер Эрл Стенли

– Не говорите глупостей! – рассердился Мейсон. – Эмили ничем не сможет вам помочь. Ее история объяснит прокурору мотивы убийства, только и всего. По прошествии стольких лет все это будет выглядеть весьма невразумительно. Джон же имел против вас очевидные факты. Он отдал бумаги на хранение Марсии Виттакер, а она передала их мне. Я сказал, что вы обязательно вступитесь за нее, если она будет молчать.

– И эти бумаги у вас? – взволнованно спросил Лидс.

– А как насчет Марсии Виттакер? – Мейсон избегал конкретного ответа. – Я поступил правильно?

– Господи,

конечно! Я бы отдал все на свете за эти документы!

Мейсон повернулся к Эмили Миликант:

– А как насчет вас? Согласны вы сделать кое-что, чтоб снять с Олдена это старое обвинение?

Она кивнула в ответ. Мейсон задумался на секунду.

– Хорошо, – сказал он с расстановкой через некоторое время. – Делайте то, что я вам советовал, не больше и не меньше. Если полиция вас все-таки схватит, вообще не давайте никаких показаний. Не опознавайте тело убитого как тело своего брата, даже не упоминайте, что у вас был когда-то брат, и вообще старайтесь с ними не разговаривать до встречи со мной. Вы обещаете все выполнить в точности?

– Как это поможет делу? – спросила Эмили.

– Сейчас у меня нет времени на объяснения, – ответил адвокат. – Сделаете то, о чем я прошу?

– Да.

– Если вы поступите именно так, как я вам сказал, я смогу вам помочь. В противном случае, вполне вероятно, что одному из вас, а может быть, и обоим будет предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве.

– Ваши инструкции достаточно просты, – произнес Лидс с сомнением в голосе. – Но я не понимаю, каким образом они могут помочь нам. Если даже все эти бумаги у вас, все равно будет производиться расследование. Полиция захочет узнать, что Конвэй имел против меня и почему я заплатил ему двадцать тысяч.

– Так не говорите им! – предложил Мейсон.

– А если я буду молчать, они решат, что это я убил, чтобы отделаться от шантажиста.

– Не решат, если я скажу им, что Джон звонил мне после ухода Олдена, – вмешалась Эмили.

Лидс пристально посмотрел на нее.

– Ты-то прекрасно знаешь, что не звонил, – заметил он.

– Прекратите, – перебил их Мейсон. – Послушайте меня, Эмили, у вас есть еще какие-нибудь родственники?

– Нет, нас было только двое.

Мейсон сказал:

– Поэтому до определенного времени о жизни Джона вам ничего не было известно?

Она кивнула.

– Идите в свою комнату, мисс Манчестер. Не теряйте времени! Не сидите здесь и не разговаривайте после того, как я уйду. Не будьте сентиментальны. Не волнуйтесь и делайте так, как я сказал. Помните: чтобы убить двух зайцев одним выстрелом, нужно выстрелить лишь раз. А у нас заяц всего один, и в нашем распоряжении два выстрела.

С этими словами Мейсон вышел из комнаты и спустился на лифте в вестибюль. Холодный дождь усилился. Как только Мейсон вышел на улицу и оглянулся в поисках такси, из-за угла выскочила полицейская машина и остановилась у тротуара. Из нее вышли четверо полицейских. К ним присоединились два неприметно одетых человека, до этого стоявших недалеко от двери.

Мейсон доехал на такси до телеграфа, откуда послал Делле Стрит короткое сообщение:

«ТЕЛЕГРАММУ

ПОЛУЧИЛ ТЧК НЕ ВОЛНУЙСЯ ПОВОДУ ТОГО О ЧЕМ СООБЩАЛА ТЧК НЕ УДИВЛЯЙСЯ МОИМ СТРАННЫМ ТЕЛЕФОННЫМ ЗВОНКАМ ТЧК»

Он подписал телеграмму, заплатил за нее и, вернувшись к такси, попросил:

– Отвезите меня в редакцию какой-нибудь газеты, где я смогу дать частное объявление.

В редакцию Мейсон вошел в блестящем от дождя костюме, с его шляпы стекала вода. Там он написал следующее объявление:

«Требуется информация о Вильяме Хогарти сорока четырех лет. Ходит прихрамывая из-за того, что на правой ноге не хватает четырех пальцев, ампутированных в 1906 году на Клондайке. Рост пять футов десять дюймов, вес сто восемьдесят фунтов. Плотного телосложения, имеет лысину, глаза и волосы черные. В 1906 году Хогарти был на реке Танана на Клондайке. Вернулся в Сиэтл предположительно в 1907-м, уехал из города под именем Л.К. Конвэя. За любую информацию о В. Хогарти, касающуюся его прошлого, наследников и связей, гарантируется вознаграждение. Весьма желательно найти врача, производившего операцию на обмороженной ноге, а также узнать, как объяснял это обморожение в то время сам Хогарти».

Мейсон протянул объявление через стойку.

– Здесь, – сказал он, – пятьдесят долларов. Печатайте это объявление до тех пор, пока не закончатся мои деньги или пока я не попрошу прекратить. Напечатайте его жирным шрифтом, или с двойными пробелами, или еще как-нибудь, чтобы оно привлекало внимание. Ну, вы сами понимаете.

– Да, сэр! – ответила девушка, понимающе глядя на мокрую одежду подателя объявления. – Должно быть, на улице дождь?

Протягивая свою визитную карточку, Мейсон мелко дрожал.

– Все ответы, которые вы получите по моему объявлению, – сказал он, – пошлите вот по этому адресу. Вы поняли?

– Да, сэр!

– Спокойной ночи, – попрощался адвокат и шагнул под холодный дождь. – Если уж я не могу купить себе пальто, – сказал он водителю такси, – то может быть, мне удастся сесть в какой-нибудь самолет, летящий на юг, где климат потеплее.

Водитель недоуменно взглянул на странного пассажира.

– Другими словами – в аэропорт, – объяснил адвокат, – и побыстрее!

В аэропорту Мейсон узнал, что ближайший рейс из Сиэтла завтра утром в десять тридцать пять. На такси он доехал до одного из самых лучших отелей в городе, где ему снова пришлось регистрироваться и снова объяснять клерку, что он без багажа.

У себя в номере он сначала погрузился в горячую ванну, а затем с удовольствием растянулся на постели и мгновенно заснул, а утром позвонил Делле Стрит.

– Получила телеграмму? – не здороваясь, спросил адвокат.

– Да.

– Слушай, Делла! Я разыскал Олдена Лидса и кое-что выяснил. Джон Миликант – это его бывший партнер. Они приехали на Клондайк в 1906 году, и там им посчастливилось найти золото. Хогарти и Лидс оба были влюблены в одну танцовщицу из дансинг-холла. Ее имя – Эмили Миликант. Хогарти женился на ней в Сиэтле в 1907 году.