Дело об испуганной машинистке
Шрифт:
– Хорошо, – бросил Мейсон. – Поступайте, как считаете нужным. Ваши похороны, не мои. Вы видели Бакстера еще раз?
– Нет, не видел. В дальнейшем сделка велась нашим парижским филиалом.
– Мистером Ирвингом?
– Нет. Наверное нет, господин адвокат. Думаю, что этим занимался кто-нибудь другой.
– Вы читали в прессе о прибытии туристического судна в порт после мнимого самоубийства Бакстера?
– Да, читал.
– Вы передали свои замечания на эту тему соответствующим органам?
– Нет.
– Вам было известно, что Бакстер носил при себе приличное состояние в бриллиантах?
– Я предполагал, что сделка, начатая в Иоганнесбурге, была закончена парижским филиалом и бриллианты были доставлены Бакстеру. Конечно, у меня не было никакого способа проверить, что Бакстер сделал с этими бриллиантами.
– И вы ничего не подсказали соответствующим органам?
– Конечно нет. Наши торговые сделки строго конфиденциальны.
– Но вы разговаривали по поводу смерти Бакстера со своим сотрудником Ирвингом?
– Не сотрудником, господин адвокат. Ирвинг является представителем «Южноафриканской Компании», моим близким приятелем, но...
– Хорошо, хорошо... – сказал Мейсон.
– Да, я разговаривал с ним на эту тему.
– Он догадывался о чем-нибудь?
– Нет. Но вся эта история и обстоятельства, связанные с ней, вызвали у него определенные подозрения.
– А не пришло вам в голову, что эта история может быть частью хитро обдуманного плана контрабанды?
– Я предпочитаю не раздумывать над этим утверждением, господин адвокат. Могу только сказать, что существовали определенные подозрительные обстоятельства в связи со всей этой сделкой.
– И вы разговаривали на эту тему с Ирвингом?
– Да, как коллега с коллегой, работающим в том же учреждении. Однако, я предпочитаю не повторять слишком подробно того, что я тогда говорил. Вы должны помнить, господин адвокат, что теперь я выступаю не как частное лицо, а как представитель «Южноафриканской Компании».
– Вы можете находиться в нашей стране в качестве представителя любой фирмы, – иронично прищурился Мейсон, – но качество, в котором вы сидите в тюрьме, полностью частное.
– Конечно, – равнодушно сказал Джефферсон.
– Насколько я понимаю, полиция нашла бриллианты в вашем офисе?
Джефферсон без слов кивнул головой.
– Откуда они там взялись?
– Понятия не имею, господин адвокат. Я нахожусь в офисе приблизительно шесть часов из двадцати четырех. Насколько я знаю, администрация присылает уборщицу с запасным ключом. У портье также есть ключ. Разные люди шастают по помещению. Полиция сказала мне, что кто-то пытался забраться в офис, или даже забрался...
– Девушка, – подтвердил Мейсон, не отводя взгляда от собеседника.
– Молодая женщина, так мне сказали.
– Вы не догадываетесь, кто она такая?
– Нет. Конечно нет.
– В
Джефферсон заколебался.
– Я жду, – не уступал Мейсон.
Джефферсон посмотрел ему прямо в глаза.
– Нет, – ответил он спокойным тоном.
– Вы не поддерживаете отношений ни с одной молодой женщиной?
– Нет.
– А может быть вы стараетесь кого-нибудь защитить?
– Почему бы это мне нужно было кого-то защищать?
– Я не спрашиваю почему. Я спрашиваю только, не защищаете ли?
– Нет.
– Вы наверное понимаете, что дело может принять серьезный оборот, если вы будете пытаться искажать факты?
– Разве в этой стране не действует закон, – ответил Джефферсон, – по которому прокурор должен несомненно доказать вину обвиняемого?
Мейсон кивнул головой.
– Они не смогут этого сделать, – в голосе Джефферсона звучала абсолютная уверенность.
– Но если смогут, – предупредил Мейсон, – то, вероятно, у вас уже не будет возможности все мне рассказать.
– Я сказал то, что знаю.
– В вашей жизни нет никакой девушки?
– Нет.
– И вы не писали из Южной Африки никаких писем к молодой женщине?
Джефферсон снова едва заметно заколебался, а потом посмотрел Мейсону в глаза:
– Нет.
– Полицейские сказали вам, что какая-то молодая женщина незаконно проникла в ваш офис?
– Да. Кто-то, кто открыл дверь ключом.
– Вы давали свой ключ какой-нибудь женщине?
– Нет. Конечно нет.
Мейсон молчал несколько секунд, а когда заговорил, его голос звучал лаконично и деловито.
– Если есть кто-то, кого вы пытаетесь покрывать, прошу мне об этом сказать, ничего от меня не скрывая. По мере возможности я буду держать полученные сведения в тайне. Не старайтесь оказаться в положении, в котором вы вынуждены обманывать своего адвоката. Вы отдаете себе отчет в том, к чему это может привести?
– Да, я отдаю себе в этом отчет.
– И вы никого не покрываете?
– Никого.
– И все-таки окружной прокурор имеет против вас какие-то доказательства, потому что иначе он не стал бы связываться с этим делом.
– Я предполагаю, что окружной прокурор может ошибаться точно так же, как и обычный человек.
– Иногда даже больше, – иронично усмехнулся Мейсон. – Вы не слишком-то спешите помочь мне, мистер Джефферсон, – добавил он через минуту.
– Каким образом я могу быть вам полезным, господин адвокат? Предположим, что вы придете завтра утром в свой офис и застанете там полицию. Предположим, что они скажут вам, что обнаружили в ваших помещениях краденые вещи. Предположим, что я обратился бы к вам с просьбой рассказать мне всю историю. Чтобы вы смогли сообщить?