Дело одинокой канарейки

Дельвиг Полина Александровна

– Что-то случилось?

– Мы как раз это и пытаемся узнать, – вежливо ответил Полетаев. – Вернее, пан Клаус пытается нам об этом рассказать. Вы позволите?

Эдуард поднял руки:

– Пожалуйста, пожалуйста!

Поняв, что на этот раз ему не отвертеться, чех выпрямился, вдохнул и с какими-то заунывными душераздирающими интонациями начал рассказывать свою историю:

– Три лет назад ко мне пришел муж...

– Чей муж? – встряла Лелька и подозрительно посмотрела на Дашу. – Ее?

– «Муж» по-чешски значит «мужчина». Просто пришел к нему мужик, – недовольно пояснила

та.

– Да-да, – закивал головой юноша, – пришел мужик. И сказал, что достану денег, много денег, гдыжь...

– Когда, – автоматически перевела Даша.

– ...когда напишу список... Там разные звери, ростлины...

– ...растения...

– ...да-да, растения, и все это... – Иржи сделал паузу, подыскивая нужное слово, – ...преложу на язык гуанчи.

Полетаев решил вмешаться.

– Знаете что, пан Клаус, так мы вашу историю будем до завтрашнего утра слушать. Я чешский хорошо понимаю, а вот вы по-русски говорите пока не очень. Давайте-ка переходите на родной язык.

Иржи вопросительно посмотрел на Леонида. Но тот с отсутствующим видом изучал свои ногти.

Не получив поддержки, чех быстро отбарабанил уже знакомую Даше историю о таинственном заказчике, выложившем большие деньги за составление словаря гуанчи.

Подполковник внимательно дослушал рассказ до конца и даже сочувственно покачал головой.

– Видите, как оно бывает, когда берешь деньги у незнакомых людей. А скажите-ка, уважаемый, как это вы умудрились познакомиться с пани Дашей?

Чех впервые за весь вечер улыбнулся.

– Очень просто. Я сначала узнал имя свидетельницы, а потом нашел ее адрес в «Златых странках».

– Вот как? – эфэсбэшник радостно улыбнулся в ответ. – Забавно. Только тут есть одна маленькая неувязочка.

– И какая же?

– Дело в том, что «Желтые страницы» – «Златы странки» по-вашему – выходят один раз в год, а именно в октябре. Сейчас сентябрь. Значит, в ныне действующем справочнике вы могли найти только старый адрес пани Быстровой. А она вот уже три месяца проживает совсем в другом месте.

Даша ахнула.

5

В наступившей тишине раздался пронзительный вопль с улицы:

– Да откройте кто-нибудь эту сволочную дверь! Ненавижу!!!

Никто не отреагировал на этот крик души, и только Полетаев философски заметил:

– Vox populi*, – и продолжил: – Должен признаться, что, как и большинство людей, я не люблю, когда меня обманывают. Поэтому, любезный пан Клаус, позволю вам дать один полезный совет: если не хотите неприятностей, больших неприятностей, – слово «больших» он подчеркнул, – начинайте говорить правду. И только в этом случае я попробую вам чем-то помочь. Кстати, надеюсь, вы не верите во всякие глупые истории о застенках КГБ?

Чех вздрогнул, побледнел, как полотно, и быстро, словно боясь передумать, заговорил:

– Три года назад у меня появился приятель. Хороший приятель. – Иржи сглотнул. – Петер был старше, чем я, у него было много денег, которые он мне без всяких проблем одалживал. Покупал вещи, приглашал в рестораны... Даже дал мне ключи от своей квартиры, чтобы я мог... ну сами понимаете... А однажды Петер пришел

и сказал, что ему надо покупать то ли дом, то ли дачу и деньги пора возвращать. У меня в глазах потемнело, когда я увидел, сколько ему должен. – Иржи сглотнул. – Я подумал, что это конец. И может, он специально все это сделал, чтобы потом заставить меня провозить наркотики или что-то в этом роде. Но Петер, казалось, расстроился больше, чем я. Он спросил, что я умею, – может, он попробует подыскать мне работу... Тогда-то я и сказал, что единственный мой талант – это знание сильбо Гомера, но кому это нужно? Петер пообещал подумать. А уже через неделю сообщил, что нашел для меня клиента. И сумма, которую тот предлагает за работу, даже превышает сумму долга. Я тогда чуть не умер от радости. Мало того что с меня снимался этот проклятый долг, так еще и появлялась возможность заработка...

Эфэсбэшник холодно заметил:

– Пока это ненамного отличается от того, о чем вы поведали нам ранее.

Чех поерзал на месте и наконец нехотя выдавил:

– Петер работал в полиции для иностранцев.

Глаза Полетаева чуть сузились. Иржи поспешил пояснить:

– У нас существует специальное отделение полиции, которое занимается регулированием пребывания иностранных граждан на территории Чешской республики. Выдает разрешения, визы и так далее...

– Я знаю, – остановил его подполковник. – Как, простите, его фамилия?

– Новак. Петер Новак.

– Так-так, – Полетаев помассировал переносицу. – Что было дальше?

– Дальше?.. – Иржи растерянно моргнул и снова посмотрел на сидящего рядом физика. – Две недели назад в банке застрелили какого-то русского. Вечером того же дня ко мне пришел Петер. Он дал мне фотографию пани Даши, билет на самолет и приказал любым способом с ней сблизиться.

– Зачем?

– Чтобы узнать имена всех, с кем она будет встречаться. Подслушивать, о чем они будут разговаривать, а главное, попробовать украсть у нее какую-то микрокассету. Каждый день я должен был звонить и докладывать о том, что удалось сделать.

– Вы так и поступали?

– Нет... – Лицо Иржи приняло слезливое выражение. – На следующий день утром, буквально за час до отлета, я узнал, что машина Петера попала в страшную аварию –разбилась и сгорела дотла.

Даша охнула.

– И что же сделали вы? – жестом остановил ее Полетаев.

– Я... Я поехал к нему на квартиру и достал из тайника шкатулку, которую он там прятал.

– Зачем?

Чех облизнул губы. Он явно колебался – соврать или сказать правду.

– Петер... еще давно сказал, что, если с ним что-нибудь случится, я должен буду вскрыть эту шкатулку. Я думал, что там деньги...

– Что же на самом деле там хранилось?

– Там были ключи, вернее, связка ключей. Фотография Петера с незнакомым мне мужчиной и конверт... В конверте лежало пять тысяч долларов и записка.

– Что было в записке?

– Что ключи надо передать женщине, которая у меня их попросит...

– Его жена?

– Нет. Из России. Или ей, или мужчине, что был с ним на фотографии.

– Что это были за ключи?

– Мне показалось, от банковских ячеек... – Иржи отвел глаза в сторону.