Дело одинокой наследницы
Шрифт:
Далее Трэгг дал описание комнат, время от времени ссылаясь на фотографии, которые ему показывали. Эти снимки, сделанные полицейским фотографом, были приобщены к делу в качестве доказательств.
Затем Гановер перешел к орудию убийства.
– Пожалуйста, опишите, как вы его искали.
– Я осмотрел всю квартиру в поисках орудия убийства, но не смог его там найти.
– Теперь мне хотелось бы спросить вас, - продолжал Гановер, обнаружили ли вы автомобиль, принадлежащий обвиняемой?
– Да.
– Где он находился?
–
– И вы знаете, кто там оставил машину?
– Только то, что мне сообщили.
– Конечно, вы не можете свидетельствовать об этом. А хозяин гаража в суде? Тот, кто предоставил вам информацию?
– Да, сэр.
Гановер триумфально ухмыльнулся.
– Нет необходимости вызывать его, - сказал Мейсон.
– Я заявляю, что отогнал машину своего клиента в коммунальный гараж и оставил ее там, когда мисс Марлоу отправилась в частную лечебницу после освобождения в соответствии с Хабэас Корпус.
– Прекрасно. Так мы сэкономим время. Спасибо, - поблагодарил Гановер.
Заместитель окружного прокурора подошел к месту для дачи свидетельских показаний, открыл небольшую сумку и достал оттуда коробочку. Из нее он вынул нож, покрытый пятнами сухой крови.
– Лейтенант Трэгг, я хотел бы спросить вас, не видели ли вы когда-нибудь раньше этот нож?
– Да, видел. Я могу идентифицировать его, потому что на ручке нацарапаны мои инициалы. Я нашел этот нож под ковриком в багажнике автомобиля обвиняемой. Когда я его обнаружил, он был в точно таком же состоянии, что и сейчас, только к настоящему времени пятна засохшей крови подвергли химическому анализу в полицейской лаборатории, поэтому их вид несколько изменен. Нож в целом выглядит немного по-другому, потому что и ручку, и лезвие покрывали специальным составом, чтобы снять отпечатки пальцев.
– Были ли обнаружены чьи-либо отпечатки пальцев?
– Нет, сэр. Ручку очень тщательно вытерли, так что она оказалась абсолютно чистой.
– Это вывод свидетеля, - выразил протест Мейсон.
Лейтенант Трэгг улыбнулся и сказал:
– Я изменю свою фразу. На ручке не было никаких отпечатков пальцев, вообще никаких, даже самых слабых пятен. А, как человек с большим опытом работы по уголовным делам, - с видом победителя добавил Трэгг, - и давно занимающийся дактилоскопированием, я с уверенностью могу заявить, что подобное могло произойти только в том случае, если ручку тщательно вытерли.
– Собираетесь ли вы приобщить этот нож к делу, как одно из доказательств?
– обратился Мейсон к Гановеру.
– Да, - ответил заместитель окружного прокурора.
– При сложившихся обстоятельствах, - заявил Мейсон, - у меня нет никаких возражений. Пусть он будет приобщен, как доказательство.
Судья Осборн был искренне удивлен.
– Конечно, - заметил он, - еще не сделана попытка доказать, что это и есть орудие убийства. Хотя очевидно, что покойная погибла от ножевого ранения, и что размеры этого ножа примерно совпадают с размерами раны,
– Ваша Честь, - снова заговорил Гановер, - у меня есть и другие доказательства.
– Заместитель окружного прокурора желает, чтобы этот нож был признан одним из доказательств, - сказал Мейсон.
– Его идентифицировали, как нож, обнаруженный в автомобиле обвиняемой, и у меня нет возражений, чтобы он был приобщен к делу в качестве доказательства.
– Как орудие убийства?
– спросил Гановер.
Мейсон холодно улыбнулся.
– У меня нет возражений, чтобы он был приобщен к делу в качестве доказательства, как нож, найденный в багажнике автомобиля обвиняемой.
– Прекрасно, - резким тоном ответил Гановер.
– Пусть он будет приобщен на этих основаниях, а мы покажем связь в дальнейшем.
Судья Осборн поджал губы, словно размышляя, высказывать свое мнение или нет, и, наконец, заявил:
– Хорошо, нож приобщается к делу в качестве доказательства. Секретарь зарегистрирует его под соответствующим номером. Продолжайте, господа.
– Ваша Честь, - обратился Гановер к судье, - мне бы хотелось на какое-то время попросить лейтенанта Трэгга освободить место для дачи показаний и пригласить другого свидетеля, а потом вновь позвать лейтенанта.
– Не возражаю, - сказал Мейсон.
Трэгг встал.
– Сержант Холкомб, - пригласил Гановер.
Сержант Холкомб принял присягу, назвал полное имя, возраст, адрес, род занятий, а затем удобно устроился в свидетельском кресле.
– Вы знакомы с обвиняемой Марлин Марлоу?
– спросил Гановер.
– Да.
– Вы говорили с ней об ее взаимоотношениях с Розой Килинг? Это предварительной вопрос, сержант. Просто ответьте "да" или "нет".
– Да.
– Когда?
– Семнадцатого числа этого месяца.
– В тот день, когда труп Розы Килинг был обнаружен в ее квартире?
– Да.
– Где происходил ваш разговор с обвиняемой?
– В Отделе по раскрытию убийств полицейского Управления.
– Сделала ли в то время обвиняемая Марлин Марлоу какие-либо заявления касательно своего пребывания в квартире Розы Килинг?
– Да.
– Что она сказала?
– Секундочку, - прервал Мейсон.
– Не сделано должного предварительного обоснования. Свидетель не указал, было ли заявление обвиняемой добровольным или оно получено под давлением.
– Ваша Честь, в таком обосновании нет необходимости, - возразил Гановер.
– Нам требуется только факт признания. А признание в чем-либо, противоречащем интересам, не обязательно должно даваться добровольно. Это установленное правило.
– Тем не менее, - продолжал Мейсон, - я считаю, что то, что мой уважаемый коллега называет признанием, затрагивает права подзащитной, так что я требую вначале выяснить, было ли признание добровольным. Ваша Честь, могу ли я задать несколько вопросов сержанту Холкомбу на этой стадии?