Дело Павлика Морозова и его тайны
Шрифт:
К этому времени в СССР уже существовали уголовный и уголовно-процессуальный кодексы и по установленным законом правилах в случае необходимости приобщения материалов одного уголовного дела к другому, с первого дела делали не выписку, а полностью заверенную в прокуратуре копию выделяемый материалов.
В нашем случае это должно было быть: само заявление о преступления и допрос Павлика Морозова в качестве свидетеля!!!
Но вот таких документов в сохранившемся уголовном деле №374 нет!
Тут же возникает и следующий вопрос, если мы допускаем факт
А мог ли иметь этот факт место в действительности?
Ведь если в это изначально поверить, то у нас получается вот такая невероятная картина этих событий!
Павел Морозов 25 ноября 1931 г. в возрасте 12 лет! самостоятельно! прибыл за 70 км в районный центр Тавда и там найдя отделение милиции сделал письменное заявление! ?
А невероятность описанного выше события заключается в том, уважаемый читатель в том, что в 1932 г. автобусы между Тавдой и Герасимовкой не ходили! и нужно были идти или пешком, или ехать на лошадях.
А мы должны тут помнить, что в ноябре в Тавде и ее окрестностях это восточнее на 500 км от г. Свердловск стояла суровая сибирская зима!
И для жителей Герасимовки даже летом и зимой, чтобы добраться до районного центра на лошади, требовался один день. Весной же и осенью дорога становилась почти непроходимой поскольку уходила в болотную топь и сообщение временно приостанавливалось!
Но и в таком случае если «явка Павла Морозова» все-таки была, то сотрудники милиции в связи с его «малолетством» как заявителя не смогли бы принять от него заявление и допросить в качестве свидетеля! если бы при нем не было одного их родителей или скажем его школьной учительницы.
Так сказать, за обеспечения возможности дачи ми правдивых показаний, а не показаний под давлением сотрудников милиции! А о их присутствии 25 ноября 1932 г. в Тавдинский милиции не сообщается ни в одном дошедшем до нас документе или публикации СМИ за 1932 год!
И вот тут в нашем повествовании впервые возникаете фигура жены Трофима Морозова – Татьяны и начинает проясняется ее истинная роль в будущей трагедии…
А еще ведь первый независимый исследователь дела Павлика Морозова Юрий Дружников соглашался с той версией, что Татьяна Морозова и ее сын сыграли в судьбе Трофима ключевую роль, и обосновано полагал, что суд над Морозовым-отцом все-таки состоялся.
При этом он исходил из следующих фактов.
Донос поступил в ноябре 1931 года, а судили Трофима в марте 1932 года. И при этом Дружников совершенно справедливо считает, что показания давала только мать Павла, а подросток лишь повторил ее слова.
Мотивом для дачи показаний против мужа и отца Дружников называет не приверженность «идеалам советской власти», а месть за пренебрежение, насилие и брошенную семью.
«Она, темная женщина, досаждала мужу как могла, когда он ее бросил. Она Павлика подучила донести, думала, Трофим испугается и вернется в семью», – приводит
Далее Дружников в обоснование своей версии ссылается на свой разговор с учительницей Павла Зоей Кабиной.
«Мать
Но кроме этого свидетеля у нас есть еще один.
Это одноклассник Павла Морозова Дмитрий Прокопенко.
А он утверждал:
«Отец из семьи ушел, – вспоминает одноклассник Павлика Дмитрий Прокопенко. – Лошадь и корову надо было кормить, убирать навоз, заготовлять дрова – все это легло на старшего. Мать – плохая помощница, братья малы. Павлику было физически тяжело без отца. И когда возник шанс вернуть его страхом наказания, они с матерью попробовали это сделать».
«Скажу так. Не уйди Трофим из семьи – ни доноса бы не было, ни убийства, и героизм Павлика неоткуда взять. Но этого печатать нельзя!»
Что касается самих поддельных справок!
Их в нашем распоряжении нет, поскольку уничтожено само дело на отца Павлика Морозова.
Но зато у нас есть яркий приме того как в последующем фальсифицировалась «патриотическая» история Павлика Морозова:
Так, «самодеятельный писатель» Губарев привел в газете «Пионерская правда» в 1933 году полный текст такого документа.
Удостоверение
Дано сие гражданину ..................... в том, что он действительно является жителем Герасимовского сельсовета Тавдинского района Уральской области и по своему желанию уезжает с места жительства. По социальному положению бедняк.
Задолженности перед государством не имеет. Подписью и приложением печати вышеуказанное удостоверяется.
Председатель сельсовета Т. Морозов.
Но уважаемый читатель этот «документ» с начала и до конца есть сочинение самого Губарева. И подтверждается это хотя бы тем, что через пятнадцать лет он переделал его в книге.
В первом издании отец печатал справки на пишущей машинке!!! в количестве пятидесяти копий!
Позже пишущая машинка из жизнеописания Павлика исчезла. Выражение «жителем Герасимовского сельсовета» меняется на «жителем села Герасимовки».
Район тогда назывался Верхнетавдинским. Губарев убирает фразу о задолженности и добавляет дату: 27 июля 1932 года.
Эта дата вообще делает всю сцену абсурдной. Морозов-отец был к этому времени давно осужден и отправлен в лагерь!!!!
Между тем этот «советский писатель» Губарев рассказывает доверчивым несовершеннолетним читателям своих книг, как Павлик украл у отца такое удостоверение, чтобы отнести его куда следует!
Ведь «Если нужно для коммунизма, то можно и украсть»
Еще один коллега Губарева – советский журналист Смирнов – излагает этот эпизод иначе.
Отец разорвал бракованную справку.
«Не успели затихнуть во дворе шаги, как Павлик соскочил со своей постели и подобрал на полу клочки разорванной бумажки. Зажав их в кулаке, он быстро улегся».
Утром Павел разжал руку и стал разбирать клочки бумаги, чтобы восстановить текст.
Конец ознакомительного фрагмента.