Дело передается в суд
Шрифт:
Сейф был установлен в одной из комнат второго этажа, на металлическом ящике с документами. Из сейфа было похищено триста рублей — все оставшиеся от зарплаты деньги, которые кассир должен был, но поленился сдать в банк. Дверца сейфа была оставлена вором открытой. В верхней ее части, над скважиной для ключа выше поворотного колеса ручки, было просверлено электродрелью несколько отверстий диаметром в восемь миллиметров каждое. Никаких существенных материальных следов преступник после себя не оставил, если не считать следов от перчаток из свиной кожи, в которых он производил вскрытие сейфа, пары окурков, пепла в пепельнице и недопитой бутылки лимонада, которую он принес
Проводивший расследование старший оперативный уполномоченный районного отдела милиции не был новичком в этом деле. Трудно было упрекнуть его и в нерадивости, лени или поверхностном отношении к своим обязанностям. К тому же старший оперативный уполномоченный в большой мере обладал никогда до сих пор не подводившим его чувством логики и очень пренебрежительно, с недоверием относился ко всякого рода неестественным и неправдоподобным выводам, считая их уделом детективных романов. Целиком положившись на свой богатый жизненный опыт и несокрушимую логику, он пошел при расследовании дела о вскрытии сейфа самым простым и, как поначалу казалось, верным путем.
Ход его рассуждений был примерно таким.
На второй этаж можно было попасть только через дверь столовой. Никаких следов отжима на ней обнаружено не было. Следовательно, она была открыта ключом.
Ключ от двери хранился у вахтера. Значит, открыл ее с помощью ключа либо сам вахтер, либо кто-то, похитивший у него ключ или изготовивший к нему дубликат. Но вахтер, так же как и любой другой злоумышленник, был бы немедленно замечен сторожами с собакой. Версия напрашивалась сама: злоумышленником был кто-то из двоих сторожей. При выборе было нетрудно заподозрить того из них, который всего несколько лет назад привлекался к суду за участие в драке, но был оправдан.
Эти подозрения усугублялись еще и тем, что у сторожа был брат, в прошлом уголовник, работавший в настоящее время в той же транспортной конторе.
При всей «железной» логичности этого заключения требовались, однако, дополнительные, более серьезные доказательства. А их-то у старшего оперативного уполномоченного как раз и не было. Он продолжал упорно и настойчиво искать доказательства до тех нор, пока не пришло новое сообщение о том, что в учебном институте, на этот раз совсем другого района, снова «взят» сейф.
Второе преступление отличалось от первого, совершенного на две недели раньше, только местом совершения кражи да размером украденной суммы. В остальном же перед сотрудниками милиции предстали кражи-братья, преступления-близнецы.
То же хорошее знание обстановки, тот же точный психологический расчет (в день выдачи стипендии нерадивый кассир поленился сдать в банк остаток денег), та же «чистая» работа, тот же уверенный почерк и, наконец, те же вещественные доказательства его посещения: отверстия в сейфе, проделанные электродрелью, окурки от сигарет, недопитая бутылка лимонада.
Радоваться этому новому преступлению мог теперь только сторож автобазы, с которого, само собой разумеется, подозрение было немедленно снято.
Что же касается оперативных работников милиции и особенно начальства из Управления, то они если еще и не начали бить в набат, то уж по крайней мере насторожились — в городе появился ловкий преступник.
Прошла еще неделя, и уже вовсе не сенсационно прозвучало сообщение о взломе сейфа в третьем районе города. Опять не возникало никаких сомнений в том, что кража была совершена все тем же неуловимым медвежатником.
Интересно, что это третье по
Мы… успокоились. Мы — это начальники районных отделов милиции, начальники угрозысков, старшие оперативные уполномоченные и просто рядовые сотрудники. А дело было в том, что нас успокоила именно повторяемость этих преступлений, совершаемых притом в разных районах города. После третьей кражи никто из оперативных работников, ни один из начальников уголовного розыска уже не сомневался, что дни неуловимого медвежатника сочтены. «Даже если следующее преступление произойдет в моем районе, мне нечего особенно волноваться, я буду только одним из многих пострадавших», «Где-нибудь уж его обязательно возьмут» — так примерно рассуждали мои коллеги, так примерно рассуждал и я сам, только в отличие от них к моим рассуждениям добавлялась еще непонятная мне самому уверенность в том, что во вверенном мне районе он не появится.
Между тем взломы сейфов продолжались. При Управлении городской милиции была создана специальная группа для поимки обнаглевшего преступника. Вора искала вся городская милиция, но никто не мог похвастаться даже самым малым успехом: слишком уж хитер, изворотлив и опытен был неизвестный злоумышленник.
Его «почерк», привычки мы изучили до тонкостей, но это нисколько не помогало нам в затянувшихся поисках. Никто из нас не мог даже приблизительно предугадать, где он совершит свою следующую кражу.
Обычно считается, что как бомба и снаряд никогда не падают в старую воронку, так и вор никогда не осмелится вторично побывать там, где он уже однажды совершил кражу. Но, словно, издеваясь над нами и всеми общепринятыми канонами, медвежатник снова взломал сейф в транспортной конторе.
Его хитрость и опытность раздражали нас. Особенно возмущала его неизменная бутылка лимонада, которую он, судя по всему спокойно и невозмутимо, без излишней спешки и суетливости, всегда чуть-чуть не допивал до конца. И эта недопитая бутылка лимонада — единственный достававшийся нам трофей, свидетельствовавший о спокойствии и хладнокровии преступника, — окончательно выводила нас из себя.
В конце концов вор перешел в район, где я был старшим оперативным уполномоченным. Здесь он совершил крупную кражу из сейфа.
Мы пустили в ход все имеющиеся в нашем распоряжении средства. Начали с метода аналогии. Совместно со специально созданной при Управлении группой мы установили, что за последние двадцать лет никто в городе таким образом преступлений не совершал. Те же несколько человек, которые когда-то промышляли взламыванием сейфов, отбывали в настоящий момент наказание. Вместе с тем нам казалось весьма сомнительным, чтобы появился новый, никому до сих пор не известный медвежатник. Слишком уж он был опытен и хладнокровен. Неуловимый преступник скрупулезно выбирал объекты, тщательно подготавливался к каждой новой краже и никогда не уклонялся от намеченной цели. Ни разу не было замечено, чтобы вор взял что-нибудь кроме денег, хотя возможностей у него для этого было более чем достаточно. Некоторые кассиры-ротозеи оставляли в сейфах не только деньги, но вор никогда не соблазнялся всякого рода плащами, туфлями, сумками, пальто, стоившими иногда гораздо больше взятых им денег. И в этом проявлялся его опыт и точный расчет. Его интересовали только деньги. Ведь они не имеют индивидуально-определенных знаков, их нельзя предъявить на опознание. Наличие денег всегда можно объяснить выигрышем по лотерее или, на худой конец, тем, что они достались тебе по наследству.