Дело принципа

Сегрифф Ларри

Он пил виски, быстрыми нервными глотками. Невысокий коренастый парень, не старше пятидесяти лет, его темные волосы уже начали редеть, и он выглядел по меньшей мере на десять лет старше тех тридцати шести, которые, как я думал, ему были. Он не был большим спортсменом; пару раз, когда я видел его на спарринге, он был почти комичен, но он хорошо разбирался в снаряжении.

— Чак, — сказал я, стараясь говорить как можно тише, чтобы меня все равно услышали сквозь шум фанатов. — Чак, мне нужно тебя кое о чем спросить.

Он

обратил испуганный, затравленный взгляд в мою сторону, и я отпрянул от боли, которую увидел в них.

— Да?

Он сделал еще один большой глоток виски. Потом поморщился и потер виски.

Я тоже отхлебнул пива.

— Маска Джанет. Ты ее сдавал?

Стандартные правила турнира требовали, чтобы каждый элемент снаряжения каждого фехтовальщика проверялся квалифицированным специалистом и ставился штамп перед любым фехтованием. Однако это было небольшое соревнование, и все, как правило, проходило намного свободнее. Моя собственная маска, например, не была проверена.

— Да, — тихо сказал он. — Сегодня в восемь утра у нас была проверка оружия. Тогда я просмотрел все ее вещи.

Я сделал еще глоток.

— Ты не проверил мою.

— Черт возьми, Джакс, — он со стуком поставил бокал на стол и уставился на меня. — Ты фехтовал на сабле. Во-первых, это даже не планировалось начинать до полудня. Во-вторых, ты чертовски хорошо знаешь, что худшее, что когда-либо случалось в сабле, — это несколько рубцов и ушибов. Шпага — другое дело. Лезвия намного жестче, и все атаки — это уколы. Шпагой или даже рапирой больше шансов пораниться, а я более осторожен с этим оружием.

Он взял свой бокал и сделал еще один большой глоток. Я заметил, что его руки дрожали.

— Черт возьми, Джакс, — добавил он. — Ты все это знаешь. Господи, не похоже, что это первый турнир, на котором мы были, ты и я. Конечно, я проверил ее маску, и она прошла тесты. Я сам проштамповал ее нагрудник.

Я кивнул и допил пиво.

— Спасибо, Чак. — Я бросил на стол пару долларов. — Следующий стакан за мой счет.

И я вернулся в мотель.

Лори была в своей комнате в мотеле, одна. Ее глаза остекленели от Валиума; несмотря на это, они были красными от слез. Впуская меня, она обняла меня и долго прижималась ко мне.

— О, Джекс, — сказала она. — Это было так ужасно.

— Я знаю, Лори. Я знаю.

Через мгновение она отстранилась и направилась к столику у окна. Там была коробка из-под салфеток, и множество их было скомкано на полу вокруг одного из стульев. Я последовал за ней и сел напротив.

— Недавно звонил офицер из службы безопасности кампуса, — сказала она, глядя сквозь меня. — Они согласились, что это был несчастный случай. Никаких обвинений не будет.

Я протянул руку и накрыл ее ладонь своей.

— Это хорошо, — сказал я.

Я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь

оказывался в подобной ситуации, и чувствовал себя чертовски неловко. Я расспрашивал множество людей о множестве вещей, включая нескольких, которых считал виновными в довольно ужасных преступлениях, но мне никогда раньше не приходилось задавать сложные вопросы подруге.

Лори отвернулась к окну. Я мгновение изучал ее профиль, пытаясь собраться с мыслями.

Она не была хорошенькой. Даже принимая во внимание ее состояние — покрасневшие глаза, отсутствие макияжа, пот от фехтования — она не была популярной красоткой. Я подумал, могла ли она ревновать к Джанет?

— Ты часто проводила поединки с Джанет, не так ли, Лори?

Она не отрывала взгляда от парковки.

— Да. — Ее голос стал ровным, как будто Валиум снова подействовал. — Мы каждый год ездили на пару турниров в Омаху, и она приезжали в Канзас-Сити, чтобы фехтовать, может быть, три или четыре раза.

Я кивнул, все еще держа ее за руку.

— Наверное, я видел большинство этих схваток.

— Черт возьми, Джакс, — сказала она, и в ее голос вернулся намек на жизнь, — ты руководил большинством из них.

Я снова кивнул.

— Разве ты обычно не делаешь ей уколы в запястье?

Я был рад, что она снова померкла, уставившись в никуда. Если бы она когда-нибудь поняла смысл моего вопроса, нашей дружбе пришел бы конец.

Однако она кивнула, не поворачивая ко мне головы.

— Конечно. Не знаю, знал ли ты об этом, но Джанет начинала как фехтовальщица на рапирах. Она склонна — имела тенденцию — делать свои движения немного шире, чем необходимо, и при атаках открывала запястье.

Я сжал ее руку и сказал так мягко, как только мог:

— Но сегодня ты была на пределе, Лори. Ты прессинговала и давила. Почему?

Она пожала плечами.

— Уколы на запястье не помогали. Ты спросил, сколько раз я фехтовал с ней; но ты не спросил, сколько раз я выигрывала.

Она была права. Я не спрашивал. В этом не было необходимости.

— Я никогда ее не побеждала.

Я похлопал ее по руке — покровительственный жест, который всегда ненавидел, но в данный момент это было все, что у меня было.

— Я знаю, — тихо сказал я.

— Кроме того, — продолжила она. — Последние пару месяцев я немного работала с Чаком. Он подсказал мне, что я должна больше использовать свой рост, выставлять острие вперед и позволять моим низкорослым противникам напороться на мой клинок.

Я кивнул в третий раз. Это была стандартная тактика, и Джанет, безусловно, была одной из самых низкорослых фехтовальщиц. Возможно, офицер из кампуса был прав. Возможно, это действительно нелепый несчастный случай?

Больше я ничего не знал. Единственной уверенностью, которая у меня осталась, была боль, которую я видел на заплаканном лице Лори.