Дело Ромео и Джульетты
Шрифт:
Елена подошла к окну. Прищурилась на солнце и тут же резко развернулась на каблуках:
— Скрипка! Твой подхалимаж оказал стимулирующее действие на мой мозг! С меня рассказ о том, как я ездила на рисовые поля в Китае и гуляла там на закате и ночью! А сейчас звоним Игорю и возвращаемся к нашему барану… то есть, Богдану.
Богдан Карский ждал возвращения Марченко и Скрипки, примеряя разные позы.
Он встанет вот так, гордо скрестив руки на груди, и объявит им, что он вообще белый
Нет. Нельзя забывать, что его видел в клубе этот чёртов экстрасенс.
Тогда он сядет вот так… типа живое недоумение и полное непонимание, чего вообще этим москвичам от него надо.
Нет. Они же сказали уже — подробный отчёт о последних днях… блин.
Тогда… тогда…
Дверь открылась, и в кабинет вошла улыбающаяся Марченко.
А она, кстати, ничего себе тёлка. Красивая. Даже возраст понять сложно, не вдруг доходит, что она не вчера институт закончила…
Следом за Марченко вошёл Скрипка.
Он тоже улыбался, «смерть на танцполе», блин. Надо же было так сказануть!
Елена Валерьевна села напротив Богдана. Ух, он бы её!.. В других-то обстоятельствах! Руку на отсечение, что огонь, а не баба!
— Богдан Михайлович. Следствие получило видеозапись с камер наблюдения, установленных на доме соседей Романовых.
— Каких ещё камер, каких ещё соседей!
Марченко сделала вид, что не услышала возмущений Богдана, продолжала ровным голосом:
— Запись чёткая, мы даже разобрали номерной знак, Т-666-СА, ведь у вас белая Тойота Land Cruiser 200, верно?
— И что с того?
— Отвечайте, пожалуйста, на вопросы. Вы — владелец белой Тойоты Land Cruiser 200, государственный номерной знак Т-666-СА?
— Ну, я. И?
— Теперь расскажите нам, где вы были в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое мая текущего года?
— Дома был… — медленно проговорил Богдан. — Дома. Спал…
Скрипка тоже сел рядом с Марченко и доверительно так наклонился к собеседнику:
— Вы думаете, мы вам просто так сказали, что просматривали записи с камер наблюдения? Мы видели, как ваша машина в два пятнадцать ночи проехала по центральной дороге, вы вышли из машины, у вас в руках была бутылка с зажигательной смесью… похоже, ваши занятия спортом помогли вам точно метнуть эту бутылку в окно второго этажа.
— Вы… видео с камер наблюдения не принимается судом… — неуверенно предположил Богдан.
— У нас есть ещё свидетель, — легко сообщила Елена.
— Какой, …, свидетель?!
— Обычный, живой свидетель, который видел вас и тогда, когда вы поджигали дом… и в тот день, когда якобы совершили самоубийство Романов и Сташина, — с готовностью разъяснил Скрипка.
— Че-го?! Вы совсем оху…?! — заёрзал Богдан.
— Попрошу не выражаться, — напомнила Марченко.
— Это… это беспредел, — как-то очень уж неуверенно возмутился парень. — А
— Майор Карский Станислав Петрович сегодня утром был вызван в Москву. Догадываетесь, с какой целью?
— С… с какой? — побледнел Богдан.
— Похоже, что ему будут предъявлены обвинения в укрывательстве преступника. В любом случае, он более не сможет быть главой Знаменского РОВД. Да и… и майором, скорее всего, не будет.
— П-по… чему? — пролепетал Богдан, затравленно озираясь.
— Потому, — ответил ему новый голос, — потому, что разжалуют майора. Михаил Петрович Карский — ваш отец?
Высокий, коротко подстриженный мужчина не улыбался. Он пожал руку Скрипке, поцеловал руку Марченко и сел рядом с Леной. Представился:
— Валуйский Игорь Александрович, следователь по особо важным делам Следственного Комитета РФ. Повторю свой вопрос. Ваш отец — Михаил Петрович Карский?
— Д-да… что с ним?
— Ничего страшного, поверьте. Просто он сейчас даёт показания, как соучастник преступления, совершённого вами два года назад.
— Я… я ничего…
Скрипка раскатисто хрустнул пальцами:
— Вы убили. Сначала Дмитрия Романова, потом Ольгу Сташину. Вам осталось только рассказать подробности.
— Да-да! — очень приятно улыбнулась Елена.
Вернее, эта улыбка могла бы быть очень и очень приятной и даже многообещающей — но при совершенно других обстоятельствах.
В данный же момент Богдан был уверен, что сидящие перед ним трое следователей… двое следователей и один экстрасенс — олицетворение предстоящей ему тюрьмы.
Богдан рассказывал. Скрипка странно подёргивал щекой. Лене казалось, что он еле сдерживает тошноту.
Впрочем, возможно, так оно и было. Её и саму замутило от очень откровенного рассказа убийцы.
— Мы… мы накануне, за день или два, на танцах были. Ходили в «Гнездо». Я там почти не бывал раньше, но друганы сказали, что, мол, диджей новый, музыка приятная, выпивка неплохая, ну и пошли. Толком погулять не успели, а тут эта… Ольга…
Марченко не вслушивалась. Она уже слышала эту историю от друзей «Ромео» и «Джульетты».
Скрипка тоже не вслушивался. Только щурился.
Игорь слушал внимательно. Лена, конечно, пересказывала ему всё, что узнала, но — вот он, виновник, сознаётся. Интересно же.
— …а потом я в себя пришёл, а мои друганы ржут все, мол, не так уж ты и крут, братан, как хочешь казаться, чего у тебя есть вообще, кроме твоего бабла? Тебя всякий любой может в пятак зарядить, ты и с копыт… и я решил отомстить.
…— Па! Ну па! Ну неужели ты за-ради сына не можешь попросить своих бойцов, из надёжных, конечно, чтоб они помогли восстановить справедливость? Меня же унизили! При всех избили!